Я тут же позвонил в управление и распорядился срочно выслать офицера в оперативный отдел для уточнения обстановки.
М. Ф. Ирклей и начальники отделов засели за корректировку плана технического обеспечения.
Вернулся я от командарма к полуночи. Михаил Федорович с Пустильниковым уже заканчивали работу над планом. Пустильников доложил, что эвакоотряд по подъему тяжело застрявших танков создан и командовать им поручено инженер-капитану Денисову. «Он вытянет! У него, старика, энергии хватит».
— Пускай Денисов, — согласился я.
У Иванова, хотя и припухли веки от бессонницы, настроение приподнятое. Он учел все ресурсы склада, сформировал летучку и обеспечил корпуса агрегатами.
— Есть еще и резервы, — уверенно закончил он свой доклад.
Одобрив все его начинания, я сказал Михаилу Федоровичу Ирклею:
— С одним офицером и ординарцем я во время боев буду находиться вместе с группой командующего, а вас прошу обеспечить руководство отделами во втором эшелоне. Все сводки и донесения о состоянии материальной части беру на себя. Но и вы держите связь с корпусами. Главное, быстрее возвращать машины в строй.
Утром 5 октября с одним из офицеров отдела ремонта еду в 3-й гвардейский танковый корпус. Не терпится еще раз проверить, как подготовился Гольденштейн. В небольшом лесочке, прикрытый ветвями березы, еле заметен штабной автобус. Складной походный столик вынесен наружу. Начальник штаба генерал-майор Михаил Иванович Малышев что-то сосредоточенно обдумывает, низко наклонившись над картой. Я поздоровался с ним.
— Продолжаем готовиться?
— Кончилась подготовка. Сейчас выходим.
— Куда?
Малышев удивленно посмотрел на меня:
— Вы давно из армии?
— Два часа назад.
— Час назад мы получили «красненькую» — форсированным маршем выйти на исходные и к девятнадцати ноль-ноль сосредоточиться там всем корпусом. Панфилов и Синенко поднимают бригады. — Он махнул рукой в сторону ближайшего перелеска.
Прямо через поле к перелеску, сбивая кочки, скачет «виллис». Все слышнее прерывистый рев танковых моторов. Ломая сучья, со скрежетом валится сбитое танком дерево. Над леском поднимается сизый дымок. На просеке маячит знакомая фигура генерала Синенко. Он стоит с командиром корпуса и отдает какие-то приказания. Почти вся бригада побатальонно уже вытянулась на просеку.
— С опережением графика воюем? — спросил я, подойдя к Синенко. — Или опять решили противника обмануть — лезем чуть ли не к переднему краю?
— Не «чуть», а к переднему, Федор Иванович. Баграмян оказался хитрее немецкого командующего: заставил его стянуть все силы под Добеле, а мы, как видишь, ускользнули оттуда. Передовые дивизии провели сегодня разведку боем усиленными батальонами да и пропороли передний край противника. Оборона на этом участке оказалась совсем слабой. Наши общевойсковые армии быстро продвигаются вперед. Скоро черед за нами. А ты говоришь — «чуть»! Давай-ка лучше закурим...