Малка стояла в главной комнате, которая одновременно играла роль гостиной, столовой и кухни. Обстановка при всей своей скудности отличалась удобством: помимо деревянного столика у открытого окна, тут была угольная печь, умывальник с холодной водой, сервант у одной стены и переполненный книжный шкаф у другой. На полу лежал выцветший ковер с цветочным рисунком, явно повидавший на своей памяти нескольких съемщиков.
Отец сидел за столом и в наползающих сумерках читал газету. Он подпирал рукой голову, поставив локоть на подоконник. Рядом виднелась тарелочка с остатками ужина. Он уже какое-то время не брился, и его лицо покрывала темная бородка.
— Пап, — позвала Малка.
Отец поморщился, словно от боли, но глаз от газеты не оторвал.
— Да, детка?
— Пап, сегодня ведь четверг?
Он поднял голову и посмотрел на дочь. Его лицо выглядело более изнуренным и печальным, чем обычно, возможно, из-за бороды или слишком тяжелой работы в скорняжной мастерской, где он днями дубил шкуры.
— Да, детка, — тихо сказал он. — Сегодня четверг.
Она села напротив него и аккуратно сложила руки перед собой.
— Значит, завтра пятница. И с завтрашнего вечера — шаббат.
Он улыбнулся.
— Да ладно тебе, Малка. Ты когда меня последний раз видела в синагоге? Чтобы я и бормотал в синагоге бесполезные молитвы вместе со стариками? Не так я тебя воспитывал. Сама знаешь, я не буду участвовать ни в одном…
— …мещанском религиозном сборище, — закончила она с ним на пару. — Да, папа, я знаю. Но мне тут подумалось… а не устроить ли нам настоящий шаббат? Вроде тех, что были у вас с мамой. Всего разик. В… в… — Ее лицо просветлело. — В образовательных целях.
Он со вздохом закрыл газету.
— В образовательных целях, говоришь? Понятно. А как насчет того, чтобы в субботу отправиться в Проспект-парк? Посидим у озера, покормим лебедей. Хочешь?
— Было бы неплохо, — кивнула Малка. — Только ведь это не то же самое?
Он пожал плечами.
— Да, детка. Ты права. Не то же.
На другой стороне переулка дзинькнула натянутая кем-то бельевая веревка, потом заплакал младенец, и кто-то громко выругался на смеси русского и идиш.
— И что же вызвало столь внезапное религиозное рвение? Надеюсь, ты не потребуешь, чтобы я отрастил бороду до колен и читал исключительно священные книги?
— Да будет тебе, папа, — надулась Малка. — Ничего подобного. Просто я сегодня подружилась с одним мальчиком, его зовут Дэвид. Он старше — ему больше двенадцати, — и у него отец тоже не одобряет религию, но мама пела те же песни, что и в церкви дальше по улице. Мы их сегодня слушали, и я подумала, может, удастся пригласить его к нам и познакомить с нашими обычаями…