- Что за снежок? - громко спросил Илья у спокойно сидевшего в подобии кресла Михалыча. Перестук колёс и скрип платформы заглуши все звуки в степи.
- Неужели ни разу не встречал? - удивился старший - в прошлую миграцию ты где работал?
- На Внутреннем море - почти крича ответил Илья. Сергей уже начал стрелять.
От пулемёта протянулась обозначенная трассерам очередь, пробила припавшего к земле снежка и он мгновенно исчез, окутавшись рваными клочьями тумана. До поезда ему оставалось меньше ста метров.
Спустя несколько минут, проехав мимо точки последнего приземления нежданного гостя, поезд ощутимо замедлил ход с крейсерского до экономического.
- Ну, как? - к ним подошёл весьма довольный собой Николай.
- Патронов десять, не больше - дал оценку точной стрельбе Михалыч.
- Больше ему не надо - уселся рядом Колян, закрутил новую самокрутку.
- Это нечто вроде шаровой молнии, только наоборот - Михалыч стал объяснять Илье суть происшедшего - стремится к теплу, если бы добрался до паровоза, заморозил б в момент.
- Так от него же дым шёл - удивился Илья -
- Не дым это был, а зона конденсации - вмешался Николай - бывали случаи, замораживал паровоз вместе с поездной бригадой. Мгновенно причём. Как в жидкий азот окунули, во как!
- Странно - задумчиво сказал Илья.
- Что странного? - Николай уже вовсю дымил цигаркой - поймать их никто не может, а вреда от них много. Что, думаешь, мы здесь с пулемётом делаем? От варанов свинцом отбиваться? Нет, от такой вот хрени отстреливаться! Снежков, серых мороков и прочей хрени. Вараны само собой, не в счёт.
Он снова яростно задымил, стараясь побить паровозный выхлоп.
- Ну, положим, от снежков польза есть - возразил Сергей - они пожары в степи гасят.
- Да пускай гасят, я что, против, что-ли? - изумился Колян - нехрен только к нам лезть! А полезли - будь добр получить хорошую порцию бронзы!
Видно было, что недоучившегося дорожника прямо так и распирают естественные в такой ситуации вопросы - а где ещё снежков встречали, а что такое серый морок, а ... . Да много чего ещё хотелось узнать всего год как переведённому в поле с горных приисков Илье Фёдоровичу Степанову, но бывший студент сумел сдержать свой естествознательный порыв. Илья уселся рядом с Михалычем, вытянул ноги поперёк платформы и пристроив свой вещмешок под голову, стал рассматривать парящие почти у самого горизонта кучевые облака.
Они тянулись с запада на восток, почти парралельно идущему на восход поезду. Громадные, вытянутые не столько в длину, столько в высоту, сложенные из белокипенных на таком отдалении водяных паров, они производили огромное впечатление на Степанова. Весь срок промотав в запрятанных на дне межгорных долин и распадков лагпунктах, он никогда не видел подобных чудес. Там, на дальних восточных пределах, даже небо было другим - более блеклое, почти всегда затянутое рваной белёсой дымкой, оно словно пригибало смотрящего на него человека обратно к земле, к прорытым среди каменных складок шахтам и карьерам. С самого первого дня перевода Илья не мог налюбоваться бездонной лазурью, раскинувшейся над слегка всхолмленной степью и тянущимся до краёв горизонта морем.