Снаружи донесся шум, подозрительно напоминающий звуки схватки, и вдруг дверь отворилась, и на пороге появился человек, закутанный в темный шерстяной плащ. Его лицо было полностью скрыто капюшоном. Он приблизился к настороженным пленникам, вытащил нечто острое, лезвие блеснуло в темноте, после чего опустился на колени и разрезал быстрым движением веревки, которые их связывали.
– Кто ты? – прошептал Венсан, потирая онемевшие кисти рук, – И какого черта тебе надо?
Человек поднял капюшон, и Маринелла, прикрыв рот рукой, не помня себя от изумления, воскликнула:
– Барт!
Рыцарь Солнца приложил палец к губам.
– Тихо. Уходим отсюда скорее. Снаружи ждут лошади.
Уже держа за поводья лошадей, они прошли мимо распластанных на земле охранников, и Венсан одобрительно крякнул.
– Здорово ты их вырубил! А я думал, твой меч годится только для того, чтобы резать веревки!
– Прекрати, он спас нас! – оборвала Маринелла.
– Не время спорить! – сердито прошептал Барт, обиженный пренебрежением друга. – Уходим скорее!
– Куда мы направимся? – спросила девушка, вскакивая в седло.
– На юг, в Тоскану, – ответил Венсан. – Там укрылись восставшие!
С этими словами он пустил лошадь галопом, Маринелла и Барт поспешили за ним – скорее, прочь от этого проклятого места!
Глава шестая. Чужая война
Тем временем граф Серджио Монтелеони ужинал в компании своего помощника синьора Джузеппе Ванди, мужчины уже немолодого и в высшей степени беспринципного. Ванди был поверенным Монтелеони во всех делах и в целом был готов ради благосклонности дожа продать хоть душу дьяволу, причем незамедлительно. И именно этим он и привлек внимание своего знатного хозяина. Сначала граф начал приглашать Ванди к себе, потом – поручать ему деликатные задачи, с которыми тот неизменно справлялся. Со временем граф настолько привык к вечному присутствию Ванди и его слепой преданности, непонятно, чем именно обусловленной, только ли корыстью или он искренне восхищался дожем, но постепенно Ванди начал принимать участие во всех военных кампаниях, которыми руководил граф, а позднее вошел и в Совет десяти. И вот тут-то и показал свои истинные таланты, потому что как никто другой умел узнавать секреты, раскрывать заговоры, организовывать доносы и слежки. Постепенно их отношения стали еще ближе, и в какой-то момент Монтелеони даже начал делиться с доверенным лицом сердечными тайнами, которые обычно ограничивались визитами к куртизанкам и знатным вдовам. Сначала они говорили о подобном лишь в ироничном ключе, но со временем Монтелеони обрел привычку говорить с Ванди и о том, о чем никогда бы не осмелился заговорить с другими. Много раз убедившись в его преданности, он начал доверять своему собеседнику.