Наблюдавший эту сцену старик с трубкой во рту, сидевший на деревянных ящиках, выстроенных в ряд у ярко-выкрашенной в апельсиновый цвет стены дома, от души рассмеялся, оскалившись беззубым ртом.
– За голову Шамета назначена хорошая награда, а его имя в городе нельзя упоминать, – пояснил он с характерным неаполитанским акцентом.
– И где же он? – поинтересовался Венсан, нахмурившись.
– Этот морской черт в безопасности только в одном месте – на своем корабле! – беспечно откликнулся старик.
Венсан благодарственно салютовал нежданному помощнику, не забыв спросить, где пришвартовался этот самый корабль, после чего они продолжили путь. Им пришлось выйти из города и направиться к старым причалам, туда, где лежали на берегу и торчали из моря разбитые корабли, служившие теперь пристанищем для крыс и нищих бродяг.
Маринелла и Барт с сомнением смотрели на примостившееся среди них утлое суденышко, носившее однако гордое имя – «Ла Виктория».
– Венсан, ты по-прежнему уверен, что на этом корабле мы сможем добраться куда-либо? Может быть, даже до Милагро? – скептически спросила Маринелла.
При этих словах Барт не удержался и хохотнул, но Венсан остался серьезным, пропустив колкость мимо ушей.
– Если в мире и есть человек, способный довести корабль до Милагро, то это – Шамет, – уверенно ответил Венсан, – Вперед.
Преисполнившись надежды, они поднялись по спущенному трапу на борт корабля. И первое, что бросилось им в глаза, когда они поднялись на верхнюю палубу (что было нетрудно, так как палубы было всего две) – шайка отъявленных головорезов, рассевшихся на квартердеке, с громкими ругательствами игравших в карты. По крайней мере, они выглядели отъявленными головорезами. Один из них, тот, что сидел на пустом бочонке, покрякивая от удовольствия, сгреб золотые монеты, другой схватился за пистолет и направил на везунчика. Проигравший был средних лет, в его волосах уже виднелась проседь, но он казался по-прежнему сильным и крепким мужчиной, а что-то в его лице неуловимо свидетельствовало о французском происхождении.
– Не хватайся за оружие, брат! – с улыбкой крикнул ему Венсан, поднявшись на шкафут, – Проиграл, так проиграл!
Мишель Шамет с удивлением поднял голову, обернулся, а, узнав Венсана, вдруг издал радостное восклицание на французском, его лицо озарилось улыбкой, от которой он сделался моложе лет на десять, – вскочил и бросился обнимать внезапно появившегося товарища.
– Венсан Жослин, старик! Как давно я не видел тебя! Уже и не надеялся! Слышал о твоих подвигах в Республике! Думал, тебя повесили после восстания! Вот, подумывал поквитаться за тебя, но все руки не дошли.