— Очень смешно, — выговариваю другу, — здесь какая-то ошибка, перепроверь вновь все до каждой детали, я уверен, что тут подмена.
— Тут то и оно, Самир, подмены нет. Потому как все улики, собранные с места убийства, я лично принимал сам.
Отрицательно качаю головой, не могу найти логичного объяснения причине, по которой могла вдруг появиться кровь убитого Эмиля.
— Я передам твои опасения своему отцу, и попробую сам ещё раз все перепроверить. Не успокоюсь до тех пор, пока не найду первопричину.
— Хорошо, будь на связи, Самир. Я не хочу, однажды наткнуться и на твое бездыханное тело, — Максим прерывает звонок, я же швыряю свой телефон в стену, и тот разваливается на мелкие кусочки, разбиваясь вдребезги, так же, как и вся жизнь моих родителей.
Сегодня важный день, как для меня, так и для Амины. Решил, что после гонки объявляю всем своим друзьям и знакомым о помолвке и представлю Амину в качестве своей будущей жены, чтобы, наконец, все знали, что моё сердце навсегда в руках этой милой девушки. Вспоминая Амину в своих руках, на душе становится теплее, словно она мой огонь, способный разжечь фитилёк на полную мощность и поддерживать его до самых последних секунд нашей жизни. Утренняя молитва подходит к концу, и я полностью уже одетый, становлюсь на свой саджжада (молитвенный коврик арабов), принимаю позу для своей личной молитвы, обращённой только Аллаху. В руках держу чётки, перебирая каждую бусину, произношу слова про себя.
"Аллах, прости мне все мои грехи, которые свершаются по самым необходимым причинам. Возможно, ты посылаешь мне испытания для более важного этапа жизни, и я прошу тебя, всели в разум Фархада светлые помыслы, направь его на истинный путь. Защити моих родных и близких, ИншаАллах". Завершаю молитву, надеюсь, бог простит меня, что я не каждый день совершаю её, но в данный момент я хочу быть частью того, кем являюсь. Пусть мы с Аминой уже совершили наше первое таинство — наша первая ночь, значащая, куда больший смысл, чем ночь в день свадьбы, когда разум берёт верх над чувствами, сражаются между собой, не принимая брачное соитие, как настоящее. Встаю, собирая коврик, намереваюсь перед выездом поговорить ещё раз лично с отцом, послушать, что он предложит, и предупредить, о чем теперь известно моему другу.
Проезжая вдоль трассы, выходящей одной стороной на море, а другой на просторы пустыни, словно сливаюсь с бытием, со своей сущностью, ощущая дуновение ветра от вдали предстоящей бури, чувствую, будто так природа сама намекает, что грядут перемены, но, а какую именно сторону они примут, не знает никто, даже я сам. Жёлтые пески, нагретые от жарких лучей солнца, манят своим теплом, но не знающий человек этого коварного жара, никогда не поймёт, как опасна эта красота.