— Ты там офигел?! — кричит Маргарита, но на помощь не спешит бросаться, — верни Анну!
— Иди уже по своим делам, — фыркает Мирослав, — а мы пойдем обсуждать план. Лишние уши нам не нужны. Адьос!
Я вижу, как Рита с Марком недоуменно переглядываются. А потом мы заворачиваем куда-то, и они исчезают из поля моего зрения.
Погодите! Меня не спасут?!
— Куда ты меня ведешь? — в панике интересуюсь я.
— Что ты любишь? — игнорируя мой вопрос, преспокойненько спрашивает Мирослав, — суши? Пиццу? Стейк с кровью? Филе крокодила с соусом из слоновьих ушей? Или, как птичка, ты предпочитаешь поклевать салатик?
— Мирослав!
— Мы идем нормально пожрать, птичка, если ты ждешь ответа на свой вопрос.
Я мотаю головой.
— Я не хочу есть.
— Закажу тебе кофе, — пожимает плечами он.
Я, все-таки, умудряюсь вырваться и останавливаюсь, возмущенно глядя на этого… гада. Он тормозит тоже и поворачивается ко мне с таким лицом…
— Что не так? — интересуется он.
Я поджимаю губы и складываю руки на груди.
— Всё! Прежде чем меня куда-то тащить, ты мог бы поинтересоваться…
— Я спросил, — пожимает он снова плечами, — что ты будешь есть.
— Но не спросил — хочу ли я вообще с тобой куда-то идти!
Фух. Прозвучало злобно и обидно, но я сейчас злилась и на себя, и на него. На себя — потому что позволила поступить с собой, как с какой-то девчонкой без царя в голове. На него — да просто за то, что он такой. И за его наглость.
Мирослав внезапно усмехается.
— Тебя насторожили слова моей сестры? Анна, это было лет семь назад. И она сильно преувеличивает. В постели с ее…— он поднимает уголок губ в усмешке, — … подругами… я оказывался по обоюдному согласию и не давал надежды на долгие отношения. Поэтому чьи-то там разбитые сердца — не моя вина.
Пфф! Посмотрите на него. Я пожимаю плечами.
— Да, думаю, она преувеличивает. Не представляю, как можно плакать из-за… тебя. Ты абсолютно не умеешь обращаться с девушками. Грубишь, шутишь по-идиотски и не интересуешься их желаниями.
У Мирослава вырывается смешок. На лице появляется ироничное выражение и он тоже складывает руки на груди, повторяя мою позу.
— Да ладно, птичка? Ты меня пытаешься задеть? Спорим на что-нибудь, что через месяц ты втрескаешься в меня по уши?
Я не сдерживаюсь, и начинаю смеяться. И стою, как дурочка, прикрывая лицо рукой, а люди, идущие мимо, с интересом смотрят на меня.
— Боже! Ты заранее проиграл. Я достаточно услышала про тебя, и прекрасно вижу твои манеры, — я фыркаю, вытирая слезы и стараясь не смазать макияж, — готова поспорить на что угодно.
С лица парня исчезает ирония. Он склоняет голову и с улыбкой смотрит на меня.