За год нашего брака такого не было никогда.
Никто не среагировал на мой окрик, нигде не шелохнулась страница.
Кати здесь не было.
Но она врезалась в меня на всем ходу, когда я вышел, чтобы отыскать ее и, наконец, поговорить.
Влетела, словно шаровая молния, не сразу сообразив, что чуть не опрокинула своего далеко не хлипкого мужа. Вскинула голову и посмотрела так…
Я до боли в костяшках сжимаю и разжимаю кулаки, пытаясь успокоиться. Запускаю монотонный маятник, пока ритм немного не приводит меня в чувство. Мне нельзя вываливаться из этого мира, нельзя пропадать в темном лабиринте своих маленьких ритуалов, без которых учусь теперь жить. Не так, чтобы успешно.
Я хотел просто дотронуться до нее, задержать, спросить, что произошло. Это ведь была ее идея: больше никаких игр в «угадайку», она все будет рассказывать, пояснять, почему плачет или смеется. Мы скрепили наши правила, установили рамки и ограничения, и только тогда я понял, что она не тащит меня на свое поле, а играет по моим правилам, не нарушая жизненно необходимую мне гармонию хотя бы в собственном доме.
Она даже время в библиотеке проводила строго в отведенные часы. Чтобы я не трясся, как полоумный, не находя ее там.
Как она упала?
Я не помню. Перед глазами пятно, словно этот кадр вырезан из пленки и коряво склеен даже не стык в стык.
Катя просто оттолкнула меня и побежала вниз.
Споткнулась, остановилась, оглянулась.
И снова вниз, чтобы опять споткнуться, но на этот раз не так удачно.
Я иду вниз, считаю ступени, потому что так взвинчен, что без толку уговаривать себя не возвращаться к старой привычке все подсчитывать и упорядочивать, когда начинаю терять над собой контроль.
Ее туфля до сих пор между тринадцатой и четырнадцатой ступенью. Белая тонкая кожа, украшенная настоящей серебряной филигранью. Она была в них на нашей свадьбе и с тех пор ни разу не надевала. Зачем же теперь?
Что случилось за этих три дня?
Доктор появляется через полчаса, и жена Морозова шагает за ним, ровная и негнущаяся, как палка. Никогда ее не любили, никогда не понимал, зачем он на ней женился. Был вдовцом, без семьи и причала, но нормально развлекался с молодыми девочками. Сам же говорил, что больше не хочет окружать себя «бабскими истериками». А потом появилась Татьяна со своими дочками — и Морозов гостеприимно распахнул для них двери своего дома. Сказал, что вдруг захотел семью и женщин, о которых сможет заботиться.
Пока в один прекрасный день не выяснилось, что моя Катя — не просто Катя.
Оглядываясь назад, я точно знаю, что если бы это было в моей власти, если бы хоть что-то заподозрил, то выбросил бы проклятое кольцо и сделал все, чтобы Катя никогда о нем не вспоминала.