Шикарная кровать! В меру твердая и горячая… Только почему то качается вверх-вниз. Валерия счастливо вздохнула. И пахнет так м-м-м… приятно!
— Моя лэрди, пора вставать, — прогудела постель, — и Вы обслюнявили мне плечо.
Валерия хихикнула. Вот почему под щекой так мокро.
— Вкусное плечо, — прошептала, лаская пальчиками налитые мышцы, — и такое удобное…
Ее опять подкинули вверх глубоким вздохом. Как она умудрилась залезть на собственного мужа и провести на его спине ночь, Валерия не помнила. Зато ощущала себя маленькой девочкой, которая проснулась в новогоднее утро и вот-вот побежит к ёлке за подарками. В воздухе запах мандарин и хвои, а на кухне печется мамин фирменный торт…
Валерия сладко потянулась, наслаждаясь приятной ломотой в мышцах и отсутствием одежды между телами.
— Моя жена готова вновь исполнить свой долг? — в мягком голосе зазвучала хрипотца. Думает испугать ее утренним сексом? Какой наивный Мишка.
— Разве я могу отказать мужу? — потёрлась носом о лохматый затылок. Ничего-ничего, скоро эти густые вихры познакомятся с ножницами.
— Не можете…
Валерия охнула, когда ее «лежанка» пришла в движение. Раз — и она в кольце больших рук. В бедра толкнулось твердое — Бьёрн уже был возбуждён, но только ниже пояса. В светло-карих глазах она не видела похоти. Там было другое. Пальчики на ногах поджались, и Валерия вдруг разволновались, будто они не лежали голыми в объятьях друг друга, а должны были сейчас коснуться губами в первом робком поцелуе.
Не зная, как справиться со смущением, она накрыла ладошками колючие щеки. Чмокнула в нос фыркнувшего мужчину, а потом в губы. Которые вдруг изогнулись, одаривая короткой улыбкой. Мишка улыбнулся ей! Валерия быстренько поцеловала ещё. И ещё. И… о-о-о, да… погладить попу — это правильно… и не только попу. Поерзала, раскрываясь под его ладонью. И пусть между ног слегка саднило от вчерашнего марафона, но желание уже тянуло низ живота, и вязкая влага напополам с его семенем сочилась по бёдрам.
Но ее законные притязания отклонили! Лицо просто утонуло в широких ладонях и, легко коснувшись ее губ, Бьёрн отстранился.
— Нам надо собираться, моя лэрди. Два дня терпения, ни мы вернёмся в замок. Но имейте ввиду — все благостный дни Вы проведёте в горизонтальном положении.
— О! Грозный лэрд будет читать мне сказки и петь колыбельные…
Обрежет эту бороду! Она мешает видеть его улыбку. Вторую за это утро. А на танцы плевать — переживет как-нибудь. В крайнем случае, подвернет ногу на лестнице или просто притворится больной и потребует врача. Большого и сильного врача.