Наверное, Дирк еще мог как-то спасти себя, свалить окружившее их буйство на колдовство отступницы, но в этот момент Карс завопил:
— Он колдун! Маг… — в голосе его звучала истерика. Как-то дико, похоже на собачий лай, засмеявшись, он с силой надавил на кинжал.
Девушка вскрикнула и захлебнулась кровью, мешком рухнув на снег.
В глазах потемнело.
Ворочавшиеся за спиной юноши валуны, словно сорвавшиеся с цепи псы, ринулись в полет. Откуда-то справа раздался яростный треск, и целое бревно, вырвавшись из стены дома, сбило двух воинов с ног.
— Толлан… Беги! — успел крикнуть капитан, прежде чем отколовшаяся от крыши сосулька располосовала ему лицо.
Хаос окружил Дирка. За заставшими взор кровавыми пятнами гнева, за мельтешением снега он не видел ничего — только слышал крики, доносившиеся из-за кружащих вокруг камней и осколков дерева.
Он один стоял в центре шторма, и ни единый порыв ветра не шевелил его волосы. У его ног лежала мертвая девушка. Повалившись на нее, с проломленной камнем головой лежал лучший охотник их клана. Карс.
А вокруг Дирка все кружил и кружил смерч…
Когда все закончилось, сил не осталось. Что-то словно бы выпило Дирка до дна, и слабость тянула к земле, а трясущиеся колени так и норовили согнуться. В глазах плясали цветные огни, и руки дрожали, когда юноша опустился на снег у тела Хатлана.
Голова упала на грудь, и Дирк вынужден был упереться в землю, чтобы не распластаться прямо тут, среди мертвых тел.
Толлан сбежал… Он доставит весть в лагерь, после чего горцы начнут охоту. Сил поднять голову не было. Дирк не знал, сколько сидел так, пока, наконец, не сомкнул руки на широкой ладони Хатлана. Пальцы не слушались, и тяжелые золотые кольца никак не желали сниматься. Они могут понадобиться… Никто не примет его за изгоя, ведь у него же есть лошадь. Он сможет продать их и купить себе мяса.
— Прости, — попытался он прошептать мертвому воину, но не услышал своего голоса.
Еще больших трудов стоило перевернуть тело, чтобы добраться до заплечной сумки. Внутри обнаружилось немного еды, кремень, кресало и несколько южных монет. Дирк забрал все. На заплетающихся ногах едва добрел до следующего тела.
Солнце уже садилось, когда он взобрался в седло. Его кобыла нервно переступала копытами и от запаха крови дергала носом. Дирк тронул ее бока коленями и направил прочь. Его путь лежал на север, к Морхену.
Он не знал, сколько времени прошло с той жуткой бойни. Он потерял счет дням. В первую же ночь, едва он пришел в себя, его вырвало. Вид лежащих на снегу мертвых воинов все время стоял у него перед глазами. Они словно обступили его: серые, бесплотные, полупрозрачные — они были реальней окружавшего юношу леса.