Судя по всему, решившись на эти откровения, Элленбергер все еще испытывал определенную неуверенность насчет степени дозволенной ему свободы излагать обнаруженные факты. Об этом косвенно свидетельствует, например, то, что в статье ни разу не упоминается подлинное имя юнговской кузины. О том, что ее звали Хелен Прейсверк, он поведал широкой публике лишь 9 лет спустя — в «Открытии бессознательного». Там же мы впервые встречаем и разъяснения по поводу его второго откровения, содержащегося в только что процитированном пассаже. Как показано в «Открытии бессознательного», Юнга особенно интересовала такая специфическая черта медиумического опыта пациентки, как способность, находясь в состоянии транса, сообщать сведения, которые, как ему казалось, выходили далеко за пределы компетентности ее сознательного разума. Такого рода феномен, имей он абсолютно спонтанное происхождение, вполне укладывался бы в его более поздние теории относительно коллективного бессознательного. Но обнаруженная Элленбергером подтасовка (то, что Хелен подыгрывала своему кузену) не только лишает последующие теории Юнга одного из самых ранних примеров их эмпирической обоснованности, но и делает весьма сомнительной научную ценность самой его диссертации. Естественно, Элленбергер не мог не почувствовать, что это бросает серьезную тень на научную репутацию весьма уважаемого им доктора Юнга, и попытался сгладить остроту своих же собственных открытий следующим утверждением: «лишь намного позднее (курсив мой. — В.М.) Юнг осознал, что его молодая кузина была в него влюблена и стала намеренно имитировать все новые и новые медиумические откровения, исключительно из желания угодить ему» [80, pp. 690–691].
Кроме того, в своем первом сообщении на эту тему, содержащемся в статье «Психиатрия и ее неизвестная история», Элленбергер не выказывает никаких сомнений относительно того, что эти ранние эксперименты, ставившиеся Юнгом над своей совсем еще юной кузиной, могли сколько–нибудь негативно сказаться на ее дальнейшей судьбе. Наоборот, он завершает освещение вопроса о «парадигматических пациентках» и их роли в истории психиатрии весьма оптимистичным обобщением: «Да, представители динамической психиатрии, нередко в угоду собственным иллюзиям и ожиданиям, позволяли своим пациентам (или, точнее сказать, мифопоэтическим воздействиям, шедшим из бессознательного этих пациентов) на длительное время вводить себя в заблуждение. <...> Однако, как только эта ошибка осознавалась, она тут же превращалась в благо как для врача, так и для пациента. Отбросив случаи «преворстской провидицы», скончавшейся от тяжелого физического заболевания, Хелен Смит, для которой постороннее вмешательство обернулось еще большими неприятностями (