—
В.М.), а также Леони Б., чья последующая судьба остается неизвестной, мы можем с уверенностью говорить, что
все остальные (курсив мой. —
В.М.) из этих женщин, впоследствии избавившись от своих ранних истерических расстройств, становились выдающимися личностями, вызывающими у нас глубокое и искреннее почтение» [74, р. 253].
Странный оптимизм, не правда ли? Даже если допустить, что «все остальные из этих женщин» действительно достигли полного исцеления и в дальнейшем лишь преуспевали, как быть с этими двумя (или тремя) несчастными героинями? Как с «отходами производства», «вынужденным браком»? А как расценивать замечание относительно дальнейшей судьбы Хелен Прейсверк, оброненное Элленбергером всего лишь абзацем ранее: «... однако вскоре после этого (окончания сеансов с Юнгом. — В.М.) она заболела легочным туберкулезом и преждевременно скончалась» [74, р. 253].
В «Открытии бессознательного» Элленбергер описал окончание этой истории в том же ключе, в котором об этом рассказал в 1925 г. сам Юнг участникам уже упоминавших семинаров. Естественно, поданная в таком ключе дальнейшая судьба Хелен Прейсверк была лишена каких–либо негативных коннотаций с ранней деятельностью Юнга. «Хелен Прейсверк покинула Базель, — сообщает Элленбергер, — и отправилась учиться на модельера во Францию. В 1903 г. Юнг наведался к ней в Париж и с удивлением обнаружил, что она, по всей видимости, забыла обо всем, что было связано с ее медиумическими сеансами. Позднее она возвратилась в Базель, где совместно со своей сестрой открыла магазин одежды, и, как отметил Юнг, у нее получалось шить очень элегантные вещи. К сожалению, в 1911 г. ее настигла преждевременная смерть от туберкулеза» [80, р. 691].
Раздумывая над этим не совсем оптимистичным «эпилогом», можно, конечно, сказать, что смерть в столь раннем возрасте — факт, разумеется, прискорбный, однако не такой уж экстраординарный, чтобы считать, что он бросает тень на моральную и, тем более, научную репутацию Карла Густава Юнга. Можно было бы также урезонить себя мыслью о том, что в «Открытии бессознательного» (а также в статье о неизвестной истории психиатрии) по медиумическим экспериментам Юнга и так уже нанесен весьма сильный историко–критический удар. Наверное, кто–то иной так бы и поступил, предоставив разбираться со странными обстоятельствами недолгой жизни Хелен Прейсверк следующим поколениям историков. Но Элленбергер рассудил иначе.
В последующие годы он не терял данной проблемы из виду, и, воспользовавшись обнародованием новых исторических свидетельств, представил научному миру новую — значительно более полную и значительно более критичную версию. Если к тому же учесть, что следующую свою статью по этой теме («К.–Г. Юнг и история Хелен Прейсверк: критическое исследование на основании новых документов») он написал в 1991 г. (т.е. в возрасте 86 лет!), то придется признать, что в данном случае мы имеем дело не просто с историком, а с личностью, достойной как минимум изумления.