В последующие годы он не терял данной проблемы из виду, и, воспользовавшись обнародованием новых исторических свидетельств, представил научному миру новую — значительно более полную и значительно более критичную версию. Если к тому же учесть, что следующую свою статью по этой теме («К.–Г. Юнг и история Хелен Прейсверк: критическое исследование на основании новых документов») он написал в 1991 г. (т.е. в возрасте 86 лет!), то придется признать, что в данном случае мы имеем дело не просто с историком, а с личностью, достойной как минимум изумления.
Приступить к «переосвидетельствованию» случая Хелен Прейсверк Элленбергера побудил факт выхода в свет мемуаров ее племянницы Стефани Замстейн–Прейсверк, в которых эта история предстала в несколько ином свете [184]. Последнее обстоятельство дало ему основания говорить о двух версиях истории с медиумическими экспериментами Юнга. Первая, называемая Элленбергером «традиционной», изложенная самим Юнгом в докторской диссертации и дополненная им же в 1925 г., обрела статус официальной юнгианской трактовки событий, имевших место в Базеле в конце XIX века. Вторая, «исправленная» версия, была предложена Стефани Замстейн–Прейсверк, которая основывалась на анализе ряда подлинных документов (включая некоторые ранее не публиковавшиеся письма Юнга), а также на воспоминаниях подруги Хелен — Эмми Зинсстаг. Знакомство с материалами, обнаруженными Замстейн–Прейсверк, заставило Элленбергера по–новому взглянуть и на те факты, о которых он был осведомлен достаточно давно.
Отличное знание социокультурного контекста, сложившегося в Швейцарии и непосредственно в Базеле к концу XIX века, позволило Элленбергеру дать более корректную оценку всем тем «манифестациям бессознательного», которые якобы имели место в ходе медиумических сеансов с участием Карла Юнга и Хелен Прейсверк. Хотя к моменту написания Юнгом диссертации концепция коллективного бессознательного сформулирована еще не была, опыт описанной там девушки–медиума впоследствии приобрел в юнгианских кругах статус одного из ранних аргументов в пользу этой теории. В «Заключении» к своей диссертации Юнг ставит вопрос о возможных причинах поразительного сходства между психотическими продуктами, обнаруженными им у этой девушки, и некоторыми элементами религиозных и философских систем, о которых она, как он утверждает, не имела никакого представления. В последующие годы постановка подобного рода вопросов превратилась у юнгианцев в специфическую риторическую процедуру, предваряющую утверждение о необходимости введения понятия «коллективное бессознательное».