— Ложная тревога?
— Пятый перестраховался. Но тачки были. Не знаю, чьи, но были.
Я остаюсь на месте. Потом потихоньку двигаюсь в сторону.
Резкий рывок. Зверь дёргает меня к себе на колени. Кладёт лапищу поперёк талии, прижимая к себе. Большая жёсткая ладонь сминает мой живот.
Зверь продолжает говорить. Я для него словно пустое место или домашнее животное. Он бездумно гладит меня по плечам и спине. Трогает волосы, обводит тело грязными линиями.
Зверя это будоражит. Чувствую, как ускоряется его пульс. Дыхание становится чаще. Понимаю, что это его реакция на меня.
На мою близость. Каменная и очень твёрдая реакция. Зверь толкает меня к себе. Его огромный член твёрд, как бревно. Чувствую ягодицами всю его длину. Она опаляет. Заставляет дрожать.
— Что застыла, Малая? — ухмыляется Зверь. Нарочно двигает бёдрами вперёд. — Объезжать тебя буду, пока не понесёшь.
— А что дальше? — спрашиваю еле слышно.
— Потом будешь вынашивать ребёнка. На улицу и нос не высунешь. Будешь под охраной, как банковский вклад.
Я оборачиваюсь. Смотрю на его лицо.
— Если я забеременею, больше ты меня не тронешь?
Зверь ухмыляется.
— Я тебя своим болтом насмерть забить могу. Если буду брать тебя с пузом, матку насквозь порву. И ребёнку будет хана. А мне нужен мой вклад. Поэтому сейчас отвали, пока я вопросы важные решаю. И рот закрой. Я не разрешал тебе его открывать.
Меня словно ветром сдувает. Краснею, как свёкла. Стыжусь своего вопроса.
Можно подумать, что я серьёзно настроена рожать для отморозка. Лежать под ним. Терпеть его прикосновения.
Всего на секунду представляю его над собой. И начинает подташнивать от страха. Он огромный. Раздавит. Убьёт. Точно заколотит насмерть, как и обещает.
В дверь стучат. Зверь напрягается.
— Проверь, — командует Ризвану.
Сам в это время на меня смотрит. Леденящего взгляда не сводит.
— Чем занималась?
Стискиваю пальцы на нижнем крае кофты. Энергетика Зверя подавляет. Оглушает. Заставляет чувствовать себя букашкой. Пылинкой. Просто никем.
Но я вынуждаю себя посмотреть ему в глаза.
— Ужин приготовила.
— Чё? — Зверь хмурится.
Выглядит озадаченным.
Я отворачиваюсь к плите. Снимаю шаль с казана — картошка с курицей ещё тёплая. Накладываю в тарелки, ставя на стол. Наливаю морс в большие жестяные кружки. Хлеб ломтями кромсаю.
Зверь настороженно смотрит. Каждое моё движение оценивает. Будто примеряется. Не могу считать его реакцию. Он как глыба бесчувственная. Робот.
— Можно сделать салат. Есть помидоры… — мой голос срывается на писк. — И огурцы.
— Огурцы, значит, есть.
Зверь выпрямляется. Складывает руки под грудью. Футболка натягивается, обрисовывая скульптурное тело.