— Как… — Катя вздохнула.
Они стояли совсем близко друг от друга, касаясь плечами, и только благодаря этой близости Маша расслышала тихий вздох. Катя поёжилась и стянула концы тёплой шали на полных плечах:
— Очень, очень переживает!
Маша скосила глаза на её дрожащие руки:
— Скажите, Катя, вам не кажется, что Косте следует повзрослеть?
Катины губы моментально сжались в кривую нить. Её лицо помрачнело, словно его заволокло тучей:
— Не заставляйте меня разочаровываться в вас, Маша! Не надо думать только о себе. Вы же всё прекрасно понимаете! Он переживает не за себя, а за всех. Его долг перед семьёй — сохранить и преумножить наследство. Это гарантия и его благополучной жизни. А ещё — ответственность и миссия, — благоговейно проговорила Катя. — Не надо тягаться с семьёй и рвать мальчика на части. У Кости такая душа…
— Тонкая… ранимая… — продолжила Маша. — Да, да, я в курсе. Мне уже всё популярно объяснили… Странно, что Костя сам не предупредил меня об этих условиях.
— Наверное он надеялся, что вы окажетесь… — Катя стушевалась.
— Нет, я из простой семьи, если вы об этом, — передёрнула плечами Маша. — Я позвала вас, чтобы поговорить о другом. И очень благодарна, что вы отозвались на мою просьбу. Скажите, появились ли какие-то новости об Аркадии?
— Это был сердечный приступ. Видите, как банально. Завтра похороны, — Катя достала платок и приложила его к глазам. — Мы уедем утром в город. Вы… — она облизала губы, — наверное тоже хотели бы…
— Боюсь, что это невозможно. Не хочу раздражать семью своим присутствием в непонятном качестве, — усмехнулась Маша. — Все против наших отношений. Но находиться в Николаевском мне никто не может запретить, не так ли?
— Да, конечно, — растерянно ответила Катя, — Хоть мне и кажется странным это ваше желание. Решайте сами. В конце концов мы одинаково печёмся о благополучии Костика, правда?
Губы Маши дрогнули в ироничной улыбке.
— Типа того…
— Где же вы остановились? — поинтересовалась домоправительница.
— В пансионате. Вон там, на втором этаже, — Маша махнула рукой в направлении здания. Там ремонт, но меня это не напрягает.
— Но как…
Пара крупных птиц с криком внезапно промчались мимо них, заставив вздрогнуть и крепче вцепиться в перила. Катя мелко перекрестилась и закрутила головой:
— Что это? Вы слышали?
— Что? Птицы. — Маша стала вглядываться в прибрежные заросли кустов, откуда сорвались пернатые, но ничего подозрительного не увидела. Пожав плечами, продолжила: — Я не собираюсь вешаться на Костю и уговаривать его отказаться от наследства — это было бы глупо… И, если честно, осталась я здесь вовсе не из-за него.