Нога Дарьи, до этого мерно покачивающаяся в такт, замерла, вытянув острый носок лакированной туфельки.
— Что? — очки Дарьи съехали на кончик её точёного носа. — Вы сейчас серьёзно?
— Вполне, — Серафима сжала узкие губы. — Глаза бы мои тебя…
Дарья выпрямилась на стуле, замерев, и приоткрыла розовый рот.
— Ну что же вы… Такие дни… Такое несчастье… — торопливо заговорил Жорж, спешно вытирая губы салфеткой.
— Всё готово, — на кухню вбежал Костя. Увидев Машу, он засуетился около раковины, намыливая руки. — Маша… твои вещи — они испорчены. Если ты скажешь, что привезти, то я соберу.
— Спасибо, Костя, — ответила Маша ровным голосом. — Я думаю, что смогу привести то, что осталось, в порядок. Мне этого хватит. Не думаю, что задержусь здесь.
Все молчали, прислушиваясь к их диалогу, и лишь Серафима внимательно смотрела при этом на Машу.
— Тогда мы можем ехать, — Костя старательно прятал глаза.
Первой вышла Дарья, за ней, словно тень, Натали. Жорж задержался на секунду, обменявшись взглядом с Серафимой, а затем стремительно покинул помещение.
— Вы умная девочка, Мария, — Серафима вновь вцепилась в своё кольцо. — Но не пытайтесь обвести меня вокруг пальца. Если бы не Борис Егорович, вас бы уже не было в этом доме. Что ж, уверена, что эта ситуация скоро изменится. Если вы всё же надумаете взять деньги… Если отнесётесь к проблеме правильно, то скоро она перестанет быть для вас проблемой, поверьте. Не отвечайте сейчас. Я понимаю, что видеть Константина для вас болезненно, но вы ведь уже всё и так поняли? Это увлечение, не более… И как взрослые люди, вы справитесь. Так бывает. Ничего страшного, — голос Серафимы был спокоен, но её почти плоская грудь сейчас вздымалась от еле сдерживаемого волнения.
Маша подумала было, что следует изобразить хоть какое-то негодование или злость, но не смогла. То ли из-за их ночного свидания с Костей, когда несмотря на серьёзность ситуации, они всё равно занялись любовью — спешно, нервно, словно доказывая друг другу уверенность в сделанном выборе, — то ли из-за засевших в Машиной голове мыслей о Люське и страхе за его свободу.
Серафима восприняла молчание Маши как согласие, и её лицо даже немного просветлело.
— Прошу вас не беспокоить Софью Дмитриевну. Всё необходимое у неё есть. Катя вернётся через несколько часов. Мы приедем завтра после похорон и поминок. И тогда мы окончательно решим этот вопрос.
Когда Серафима вышла, Маша выдохнула и в изнеможении опустила руки. Напряжение, исходившее от Серафимы Цапельской, было почти осязаемым и втягивало в себя Машу, словно в воронку, высасывая силы и энергию. Бедный Костя — эти постоянные нравоучительные беседы с родственниками, их внимание, давление давно должны были сделать из него марионетку, учитывая его покладистый и добрый характер.