— Тоже верно, — вздохнул мужик и отставил в сторону флягу.
Боги! Ему удалось! Первая маленькая победа, но какой же у нее божественный привкус! Однако ликование Тиен скрыл за очередным сглатыванием. После облизал пересохшие губы.
— И пить. Очень хочется пить.
Страж понятливо кивнул и поднялся со скамьи. Пока тяжелые шаги удалялись от Дин-Таля под знакомое бормотание, риор приподнял голову и осмотрел себя. Веревки исчезли, их сменили кандалы. Цепи шли от ножек кровати, короткие на ногах, на руках подлинней, так что ими можно было двигать, но особо не размахнешься. Хотя при желании можно было даже закинуть руки за голову. О том, чтобы встать с узкого ложа, оставалось только мечтать.
— Шалите, высокородный риор? — прищурился вернувшийся страж. Кружка с водой полностью скрылась в могучем кулаке, увеличив его на глаз еще больше.
Дин-Таль слабо улыбнулся:
— Нет, просто рассматриваю свое положение, в этом нет ничего дурного. Я же обещал вести себя благоразумно.
— Не шалите, — наставительно ответил мужик и подошел к кровати вплотную. Он помог риору приподняться и приставил к его губам кружку: — Пейте. Потом накормлю.
Тиен ощутил на сухих губах прохладную влагу и с тихим стоном сделал первый глоток. Осушил он содержимое кружки почти мгновенно, глотая с торопливой жадностью. Желудок отозвался болезненным спазмом, но адер только с мольбой посмотрел на своего стража:
— Еще.
— Погодьте, риор Дин-Таль, успеется. Сейчас я похлебки вам принесу, пальчики оближите. Я такую похлебку варю, что и баба иная не сварит. Вот служил я в Новой крепости, так меня, бывало, даже гнали к кухарям. И когда с Эли-Рохтом при покойном лиоре войну затеяли, так вся моя сотня при котле меня определила. Я говорю, смотрите, мол, куда ж я такой и к котлу. А они мне: «Ты, Стин, знай, вари свою похлебку, а там и рохтов скрутишь. Мы наедимся, брюха от земли не оторвем, а ты и так здоровый, один всех положишь».
Страж рассмеялся, а Тиен разжился новыми крохами информации. Теперь он знал имя мужика, и что тот служил лиору Бриару — отцу Альвии. Война с Эли-Рохтом случилась еще в первые годы правления Перворожденного, тогда и Тайрад Эли-Харт сопливым щенком. А еще бывший ратник Стин гордится своим варевом. Было ли оно на самом деле вкусным, сейчас Дин-Таль не смог бы сказать точно. Он был голоден настолько, что и прокисшая каша, наверное, показалась бы ему яством со стола лиоров. Однако первую струну, на которой можно было поиграть, пленник нащупал.
Вскоре Стин вернулся. Он нес в руках миску с варевом, исходившим ароматным паром, и желудок высокородного риора отозвался вовсе неблагородным бурчанием, но на такую мелочь и страж, ни Дин-Таль не обратили внимания. Рот Тиена наполнился слюной, и он гулко сглотнул, думая, что мог бы проглотить разом всего громилу вместе с миской и с замечательной похлебкой.