– Пусть так и будет, – ответил вождь. – А ты вскоре будешь стоять у рулевого весла на моем корабле, старший из кормщиков.
Хирдманны зашумели, принялись обнимать Лодина, хлопать его по спине. Лишь Ормульв остался стоять в стороне, а потом, проходя мимо, бросил насмешливо:
– Смотри, чем выше взлетаешь, тем больнее падать.
Йорунн услыхала и тут же откликнулась:
– Кто рожден с крыльями, тот не упадет. А червя, сколько ни подбрасывай, все равно земля притянет!
В толпе раздались смешки. Ормульв повернулся к девушке, презрительно смерил ее взглядом:
– С каких это пор на сходе дают слово глупым девчонкам? Куда только вождь смотрит?
– Он смотрит, зажила ли твоя челюсть, и думает, не свернуть ли ее на другую сторону! – раздался из-за спины Йорунн голос Сакси. Воины снова засмеялись, а Ормульв сердито скрипнул зубами и пошел прочь.
Конунг на него даже не глянул.
Вечером того же дня Сакси сказал Йорунн:
– Лодин хороший человек. Жаль только, что он скоро отправится в Вальхаллу, а его молодая жена познает горечь вдовства. Правда, время у них еще есть, и Лодин успеет подержать на руках своего сына.
– Ты только Гудрун об этом не говори, – попросила девушка. – Она теперь счастлива, ни к чему ее печалить.
Некоторое время они сидели молча, думая каждый о своем.
– Скажи, Сакси, – вдруг спросила Йорунн, – а сколько тебе лет? Выглядишь ты взросло, но кажется мне, что ты моложе…
– Нынче я проводил свою четырнадцатую весну, – признался он. – И навещал мать. Мой первый гейс – у вас говорят «обет» или «зарок» – велит мне каждые семь лет возвращаться к родному очагу на остров Нюд. А всего гейсов у меня три… Второй дал мне мой наставник: не раскрывать до времени сокрытое, пока не спросят. До встречи с ним я рассказывал о своих предвидениях всем подряд, и от этого порой случались большие беды. Я был глуп тогда. Это и понятно: мне в то время шел восьмой год…
– А третий гейс? – улыбнулась девушка. – Или это тайна?
Сакси, прищурившись, посмотрел на нее:
– Нет, не тайна. Будет охота – скажу.
Недаром про Ормульва Гуннарссона говорили – вспыльчивый, да отходчивый. Через день хёвдинг сам пришел к Эйвинду и сказал так:
– Мы росли вместе, как братья, Торлейвссон, а брат на брата обиды не держит. Знаю, что виноват, потому готов заплатить за свой проступок. Хочешь, отсыплю серебра твоей старухе, а заодно и ведунье?
– Серебро им ни к чему, – ответил конунг. – Здесь не Бирка.
– И то верно, – согласился Ормульв. – Тогда позволь мне искупить вину, хорошо послужив тебе. Я бы взял снекку и поплыл в Рикхейм с двумя десятками крепких парней, которые помогут починить крыши, подлатают стены и приготовят все к вашему прибытию. А кормщиком пошел бы многоопытный Торд – ему ли не знать всех подводных камней на пути в Вийдфиорд.