* * *
Ехали долго, почти через всю Эллорану. Вопреки моим опасениям, Нордан не начал разговор сразу, едва мы покинули двор перед домом. Иногда мы посматривали украдкой друг на друга, и если нам случалось встретиться взглядами, то отворачивались поспешно, словно школьники, застигнутые за прогулом уроков.
Я вспоминала все, что рассказывали в храме о привязках. В зависимости от накладываемых чар и возможностей колдуна связанный человек как лишь приковывался цепью незримой, крепкой к связующему, так и превращался в его тень, марионетку на веревочках, безвольную, преданную, не способную сделать самостоятельный шаг без веления кукловода. Мысли и чувства связанного концентрировались на связующем, вплоть до полной потери себя. Связующий же мог и любить связанного, и ненавидеть, и даже совсем не испытывать к нему никаких чувств — изначально или с течением времени. Единственное, чего связующий не мог сделать связанному — причинить сильный физический вред, искалечить, убить, избавиться прямо либо косвенно. Нам не объясняли, почему так происходит, но в книгах мне встречались упоминания о возможном побочном эффекте подобной разрушительной магии. Мама называла его откатом.
То, что я чувствую к Дрэйку, подтверждало, что мой мир не сузился еще до одного лишь Нордана. И Дамалла говорила, что наша привязка — не дело рук человеческих колдунов, а значит, несколько иного рода. Но меня все равно страшила перспектива стать игрушкой, которая надоест рано или поздно, к которой потеряют всякий интерес, но выбросить, избавиться не смогут. Раба можно продать, можно освободить, можно убить и смерть явится избавлением. Раб может сбежать. Связанный же останется до конца дней своих на невидимой цепи, будто брошенная хозяевами собака в будке при опустевшем доме.
— Будем все дорогу скорбно молчать как на похоронах?
— Я не знаю, с чего начать, — я действительно не знала.
— Попробуй с самого начала.
— Ты знаешь о лунной магии и лунных жрицах? — так в храме одна из старших жриц-наставниц часто начинала урок. Со слов «Что вы знаете о…»
— Знаю. Был когда-то такой культ, или орден жриц-мужененавистниц. Когда в первой половине шестого века началась печально известная охота на магов, жриц убрали в первую очередь, — Нордан помолчал минуту и добавил: — Что забавно, жриц истребили довольно быстро и весьма целенаправленно, в то время как большинство колдунов благополучно пересидело смутный период. Правда, стали вести себя куда тише и осмотрительнее.
— Мужененавистницы? — повторила я изумленно. Мне и в голову не приходило, что о нас, служительницах Серебряной, хранительницах мудрости ее и света, могут думать… такое! — Мы не… Они не… не мужененавистницы!