Младенец плачет и, захлебываясь, зовет мать своим криком, но никто не приходит к нему на помощь. Юда смотрит на ребенка. У нее на сердце не происходит ничего. Она не сочувствует, не хочет его спасти.
— Юда! — Вила падает на колени, рыдая. — Вытащи его! Он же ни в чем не виноват!
Но Юда ждет, пока младенец, наглотавшись воды, плавно уйдет под воду. Когда поверхность Тихого омута становится пугающе гладкой, Юда выходит на берег и окидывает сестру презрительным взглядом.
— Я же говорила — игошка! — фыркает она.
* * *
Очнувшись, он увидел осеннее небо и пошатывающиеся кроны деревьев. Слава вдохнул чистый воздух и подумал, что ему все это почудилось. Возможно, он споткнулся, упал и потерял сознание, а отдыхающий мозг спроецировал во сне разную нечисть.
«Ненавижу сказки, — подумал Слава. — От них всегда одни беды».
Он рос в многодетной семье и среди двух братьев и старшей сестры выглядел белой вороной. Все его родственники были помешаны на сказках: каждый праздник они собирались вокруг пожилого деда и слушали его истории. Он повторял их раз за разом, но в семье было принято слушать с искренним интересом. И только Слава уже на пятом году жизни смекнул, что ничего в их семье не меняется, и его интерес к сказочным существам и событиям постепенно сошел на нет. А когда он стал подростком, то и вовсе все сказки опротивели ему, как ребенку рыбий жир.
Когда в голове прояснилось, Слава встал и отряхнулся. Он собирался определить направление выхода, когда его глазам предстало нечто, чего он никак не ожидал увидеть.
Слава вскрикнул. Вила, Юда и Иван-царевич повернулись к нему.
— А! — Слава сделал шаг назад, впервые видя сестер — их внешность не поддавалась разумному объяснению.
— Что? Никогда двуглавых ведьм не видел? — зашипела Юда, уперев свою руку в бок.
Вила от волнения стала жевать губу, боясь проронить лишнее слово. Испуг в глазах юноши заставлял ее чувствовать вину.
— А-а-а! — голос Славы скакнул на несколько октав.
Он побежал: пересек реку в том же месте, через которое пришел сюда, вскарабкался на холм и, добежав до раскрытого окна хлева, запрыгнул в него и спрятался за высоким стогом сена. Слава обхватил колени, чтобы сдерживать отчаянно трясущееся тело.
Сначала его чуть не загрыз волк, потом он встретил ожившего мертвеца без глаз, а теперь оказалось, что Вила и Юда — тело с двумя головами!
«Господи, если ты существуешь, забери меня отсюда!» — взмолился он.
На мгновение Славе захотелось запереть себя в круге из мела.
«Поверить не могу, что такое происходит со мной…» — услышав хруст ветки поблизости, Слава затаился.