– Не честно! Ты останешься жить, а я нет! – закричала она.
Слава попытался сжать кулаки, ничего не вышло. Его рука держала нож, лезвие которого блестело под лучами солнца. Непогода не касалась Лукоморья, здесь даже пели птицы. Будто и не было никакого проклятья.
– Зачем тебе этот мир, дорогая моя? – Чернобог засмеялся. – Он и без того прогнил.
– Если оставишь меня в живых, обещаю, что буду молиться тебе и помнить о тебе до конца своих дней! – заторговалась Вила. – Я буду рассказывать о тебе своим детям и внукам, чтобы только ты не лишился своей божественности.
– Заманчивое предложение, – Чернобог покрутил нож в руке, – но нет. Одна жертва в разы окупит все твои старания.
«Если ты позволишь ему убить ее, нам всем конец», – прошептала Кикимора.
«Это, блин, никак не помогает!» – возмутился Слава.
«Я отвлеку его, а ты придумай, как избавиться от ножа».
Не успел Слава ничего понять, как Кикимора натравила на его же тело несколько крепких корней.
– Ах ты предательница! – взревел Чернобог, отбиваясь от пут. Он стряхивал их с себя, и корни обращались в пепел.
Слава попытался управлять рукой с ножом, и у него получилось.
«Есть! Как мне его остановить?» – в радостном волнении спросил он.
Кикимора не ответила. Она боролась с Чернобогом и рисковала пострадать сама. Слава пошевелил рукой, нож дернулся.
– Это еще что за червь в моем теле? – рявкнул Чернобог, перепугав его. – Немедленно убирайся туда, откуда пришел, мальчик, иначе…
Он замахнулся и всадил нож в грудь Виле. Она закричала. Не от боли, от страха. Нож завис в миллиметре от нее. Слава держался из последних сил. Он чувствовал, как его сознание затягивает все дальше к дедушке, на тот хлипкий диван. Слава взглянул Виле в глаза, она тоже смотрела на него. Он хотел сказать ей, как много она для него значит, но побоялся, что Чернобог переборет его, стоит ему отвлечься.
Корни дерева ударили его по затылку. Чернобог на мгновение утратил контроль над телом. Слава резким движением поднял нож и всадил себе в грудь по сердце.
28
1
Вурдалак привел Ягу в свои покои. Она обошла комнату, посмотрела в окно, присела на кровать. Закинув ногу на ногу, насколько позволяло платье, она с вызовом посмотрела на него.
– Ну? Рассказывай.
Вурдалак колебался. Он прислонился спиной к камину, безотрывно глядя Ягине в глаза.
– Я разбудил невест из-за тебя. Из-за своей ненависти к брату. Из-за того, что пять сотен лет здесь ничего не менялось, и кто-то должен был все изменить.
– Это все? – Яга фыркнула. – Не скрывай от меня ничего, иначе я заберу свои слова назад.