Веки приоткрылись. Перед глазами расплывается туман.
Я проснулась в неестественном положении, с запрокинутой назад головой — заныло тело. Устало потерев глаза подушечками пальцев, удивленно понимаю, что четкость зрения не восстанавливается в полной мере.
Меня охватила волнительная дрожь.
— Нет… — сдавленно прохрипела я. Дрожащими пальцами поднимаю с клавиатуры очки.
Дыхание частое. Биение сердца сильное. Мне не с первого раза удается подняться с компьютерного кресла.
Смотрю вокруг обезумевшим от потрясения взглядом.
Квартира моих родителей не претерпела серьезных перемен за время моего отсутствия: все те же старенькие обои, неновая мебель… увешанная семейными фотографиями стена в гостиной. Фотографий стало больше.
На той стороне комнаты есть зеркало. С опаской подхожу к нему и оцениваю собственное отражение: я по-прежнему брюнетка, но с короткими волосами, завитыми в стиле пятидесятых. Стиль в одежде очень женственный. Без сомнений, дело рук Анны.
Возникло радостное чувство, что не пришлось разбивать сердце матери своим исчезновением. С души спал тяжелый груз, а взамен появился новый, тяжелее предыдущего. В сознании поднялся образ Коллинса, а следом резкие черты лица Хэнтона. В следующую секунду пронзительная боль ранила само сердце, а из глаз заструились слезы и стало трудно дышать. Я упала на колени.
— Джон, — задыхаясь в собственных слезах, прохрипела я.
Я вцепилась ногтями в собственные волосы, болью желая унять большую боль.
В голову приходят тысячи мыслей, они сменяют друг друга со скоростью молнии. Я едва поспеваю осознавать и понимать их.
— Это нечестно! — взревела я. Что за злая шутка судьбы?! Я построила целую жизнь и теперь ее бесцеремонно отобрали у меня. Опять!
Я помню, как тосковала по своим очкам и былым привычкам, связанным с ними, а теперь я со злостью смотрю на квадратные изгибы прозрачных линз, и только невероятная сила воли не позволяет мне раздавить их в собственной ладони.
Послышался скрежет, и я мгновенно затихла. Поднявшись с колен, подхожу к двери в тесной прихожей. Узнаю звук поворота ключа в старом замке.
Кажется, я перестала даже дышать, когда распахнулась дверь и на пороге я увидела…
— Мама.
Удивленная, а затем потрясенная мать бросилась ко мне. Тяжелые сумки остались на пороге.
— Что с тобой?! — вскричала она, обхватив мое лицо руками. Стирает слезы с моих щек, тревожно заглядывая мне в глаза.
Она не выглядит женщиной, что долгие месяцы оплакивала свою дочь. Слава богам за это!
Я радостно улыбнулась.
На моих щеках остались только слезы радости. В груди возникли нежность и тепло, когда упала в объятия к этой суетливой и любящей меня больше жизни женщине.