– Куда смотришь? Вот наглый! – послышался голос Амалии. – Я думала ты уже помираешь! А ты оказывается только прикидываешься. Лежит! Любуется!
Стас повернул голову в её сторону. Амалия в мокрых кружевных трусиках и в таком же лифчике замахнулась на него ковшом:
– Сюда не смотреть! В стенку смотри. Вот туда.
Стас отвернулся и стал смотреть поверх головы Сони. Неожиданно он услышал, что из уст девушки доносится тихое невнятное бормотание. Веник опять стал хлестать по её спине.
– Тихо! Она что-то говорит!
Веник перестал хлестать. Стас прислонил ухо к губам девушки и услышал её непрерывный горячий быстрый шёпот:
– Мама, ты должна двигаться. Ты совсем не встаёшь. Мама. Ты должна стараться. Мама. Ты уже неделю лежишь. Мама. Ты встанешь, и мы пойдём в магазин покупать тебе новые вещи. Эти никуда не годятся. Они на тебе висят, как на вешалке. Ты исхудала. Как лечат анорексию? Мама. Если ты не будешь меня слушаться – ты умрешь. Если ты этого хочешь, знай, что я тогда тоже умру. Мама я не поеду на день рождения Марго. Ты встала? Ты хочешь, чтобы я обязательно поехала? Ты меня отправляешь? Ты себя лучше чувствуешь? За тобой бабушка присмотрит? Мама. Я вернусь через день. Я обязательно вернусь. Мама. Ты не знаешь. Это Стас. Стас отнеси меня к маме. Стас мне холодно. Стас не надо, не тащи меня. Стас, спасайся сам. Вдвоём мы не дойдём. Стас…
Амалия выдохнула воздух из легких и сказала слегка дрожащим от навернувшихся слёз голосом:
– Всё время так бормочет. Теперь я точно знаю, как люди бредят.
И тут же грозным окриком:
– Не поворачивай голову ко мне! Не поворачивай!
После припарки веником девушка потёрла парню спину намыленной шампунем банной варежкой:
– Стас! Я тебе твои причиндалы мыть не буду. Вижу ты уже сам способен. Сможешь сам? Тогда в моечную иди. Встать сумеешь?
– Попробую.
Стюард сполз с полка и сделал шаг к двери парилки. Его штормило так, что он чуть на завалился набок. Амалия подхватила его за руку.
– Всё нормально! Мне уже легче.
– Давай, открывай дверь!
Стас ухватился за деревянную ручку двери и потянул её на себя.
– И не смотри на меня! И на Соню не смотри! Вот кобель! Качается без сил, а всё туда же.
Стас, только войдя в моечное отделение, сообразил, что на нём нет трусов:
– Эй, эй! Трусы мои где?
Дверь приоткрылась и в неё просунулась ухмыляющаяся голова Амалии:
– Я их сожгла в печке. Шучу. Постирала! Завтра высохнут.
Ничего себе, как условия людей ломают! Сказал бы две недели назад кто-нибудь, что Амалия будет стирать нижнее бельё стюарда – это было бы даже не смешно. Это было бы глупо.