Новые проделки Эмиля из Лённеберги (Линдгрен) - страница 25
Понедельник, 26 декабря
Как Эмиль опустошил кладовую в Катхульте и поймал Командоршу в волчью яму
– Она страсть какая чистюля, – сказал Альфред. – Женись на ней, и ни минуты покоя всю жизнь не узнаешь.
– Так ты сам, видно, и женишься, – заметил Эмиль.
Альфред помолчал, задумавшись.
– Нет, не бывать этому, – вымолвил он наконец. – Вряд ли я решусь. Но мне никак не сказать ей про это.
– Давай я скажу за тебя, – предложил Эмиль, который был куда храбрее и решительнее.
Но Альфред не захотел.
– Нет, тут надо половчее, чтобы не обидеть её, – пояснил он.
Альфред долго ломал себе голову, как бы половчее сказать Лине, что он не собирается жениться на ней, но нужных слов так и не нашёл.
Беспросветная осенняя мгла окутала хутор Катхульт. Уже в три часа пополудни на кухне зажигали керосиновую лампу, и все рассаживались там, занимаясь каждый своим делом. Мама Эмиля сидела за прялкой и сучила чудесную белую пряжу на чулки Эмилю и Иде.
Лина чесала шерсть, а когда на хутор приходила Крёса-Майя, то и она помогала ей. Папа Эмиля чинил башмаки и тем самым сберегал деньги, которые иначе достались бы городскому сапожнику. Альфред не уступал хозяину в прилежании и сам штопал свои носки. На них вечно зияли большущие дыры – и на пальцах, и на пятках, но Альфред быстренько затягивал их нитками. Ясно, Лина охотно помогла бы ему, но Альфред не позволял.
– Нет, видишь ли, тогда я вовсе попадусь на крючок, – объяснил он Эмилю. – Потом уж никакие слова не помогут.
Эмиль и Ида чаще всего сидели под столом и играли с кошкой. Как-то раз Эмиль попробовал внушить Иде, что эта кошка на самом деле не кошка, а волк. Но она не хотела ему верить, и тогда он протяжно завыл по-волчьи, да так, что все на кухне подскочили. Мама Эмиля спросила, что означает этот вой, и Эмиль ответил:
– А то, что у нас под столом волк.
Крёса-Майя немедля принялась рассказывать про волков, а обрадованные Эмиль и Ида вылезли из-под стола, чтобы её послушать. Ну, теперь страху не оберёшься, это уж точно; про какие только ужасы не рассказывала Крёса-Майя! Если не об убийцах и ворах, привидениях и призраках, то уж непременно о жестоких казнях, страшных пожарах, жутких бедствиях, смертельных хворях или о лютых зверях вроде волков.
– Когда я была маленькой, – вздохнула Крёса-Майя, – у нас в Смоланде от волков просто спасу не было.
– А потом небось пришёл Карл Двенадцатый и пострелял всех до одного, чтоб им пусто было, – встряла Лина.
Крёса-Майя обозлилась: хотя она и была стара, но всё же не такая древняя старуха, какой хотела изобразить её Лина.