3. В отношении беременных женщин, искусственное прерывание беременности в нарушение настоящего Закона, – наказывается лишением свободы на срок до трёх лет либо штрафом в размере заработной платы или иного дохода осуждённой за период до шести месяцев.
Москва, Кремль
18 июня 20** г.
N 313-ФЗ
* * *
– Здоровый?! Ничего, что у него две головы? Это ты называешь «здоровый»?
– Это не он, а они. Две личности в одном теле.
– Ты так говоришь, будто это делает их здоровее.
– Ну, все их внутренние органы функционируют нормально. Они и до старости могут спокойно прожить.
– Промучиться до старости, ты хотела сказать.
– Почему сразу мучиться? Я знаю много примеров, когда инвалиды добивались успеха.
– Да какая разница? Это существо не вызывает никаких чувств, кроме жалости. Таких нужно умерщвлять каким-нибудь безболезненным образом до того, как оно вырастет и осознает своё уродство.
– А если бы на их месте была ты? Разве ты хотела бы, чтобы тебя убили?
– Чего я точно не хотела бы, так это быть одной из этих… голов. Это же значит никогда не завести семьи, да и вообще – не жить нормальной жизнью.
– Что им помешает жить нормальной жизнью? А что касается семьи, я вот знаю много примеров…
– Что ты опять начинаешь со своими примерами? Какая семья, о чём ты говоришь! Что может родиться от мутанта? Только такой же мутант.
– Это не мутанты, а неразделившиеся в утробе близнецы. Это же не наследуется.
– Помнишь, я рассказывала про знакомую моей знакомой? Ну, она ещё, когда беременная была, летала в отпуск в Эмираты? Так вот, она там испугалась верблюда. И ребёночек у неё родился горбатый. А ты говоришь… Да ни одна нормальная женщина не будет так рисковать!
– А если бы это были твои дети, ты бы тоже…
– Ты моих детей не трогай, поняла? Я тебе так скажу: если бы его матери не сделали кесарево сечение, то это существо бы умерло, и женщина тоже. Естественный отбор, ясно? Природа сама не допускает, чтобы человечество выродилось из-за таких вот уродцев. Это не человек, а генетический сбой. И я – за ликвидацию этих сбоев, даже если это отродилось от меня.
Тут вступает третья:
– Послушайте, но зачем убивать обоих, если лучше было бы ампутировать одну из голов?
И возникает вопрос, кого из нас казнить, а кого оставить, и кто вправе решать, и спор начинается заново, звучат те же самые аргументы.
О, эти голоса, я буду слышать их до конца времён – даже если я закрою уши ладонями, они продолжат звучать внутри меня.