. Только призыв этот, как известно, не нашел отклика в мире. Итог известен: в 40-е огнедышащая лава войны только в Европе заберет жизни 50 млн. человек. Еще 90 млн. будет ранено и искалечено
>{42}.
По имеющимся данным, 14 августа 1939 г. посол Германии в СССР Шуленбург получил телеграмму из Берлина:
«Реальных противоречий между Германией и СССР не существует. Решения, которые в ближайшем будущем будут приняты в Берлине и Москве, будут иметь решающее значение для немецкого и советского народов»>{43}.
В этот же день Шуленбург, подчиняясь Берлину, передает наркому иностранных дел Советского Союза следующее:
«1. Идеологические разногласия не должны мешать тому, чтобы навсегда покончить с периодом внешнеполитической вражды между Германией и СССР.
2. Имперское правительство полагает, что все проблемы между Балтикой и Черным морем решить можно к полному удовлетворению обеих сторон. К ним относятся такие проблемы, как Балтийское море, Прибалтика, Польша, юго-восточные проблемы и т. д. Политическое руководство обеих сторон могло бы быть полезным в более широком аспекте. Это же касается немецкой и советской экономики, которые во многих отношениях дополняют друг друга.
3. Не подлежит сомнению, что германо-советская политика пришла к историческому перепутью. Политические решения, которые предстоит принять в ближайшее время в Берлине и Москве, окажут решающее влияние на формирование отношений между немецким народом и народом СССР на протяжении поколений. От их решения зависит, скрестят ли оба народа и без повелительных причин оружие или вернутся к дружбе.
4. Несмотря на годы идеологической отчужденности, симпатии немцев к русским не исчезли. На этом фундаменте можно заново строить политику обеих стран.
5. Западные державы посредством военного союза пытаются втравить СССР в войну против Германии. В интересах обеих стран — избежать обескровливания Германии и СССР…
6. Провоцируемое англичанами обострение германо-польских отношений, как и английские военные приготовления и связанная с этим попытка сколотить военные союзы, требует быстрого прояснения германо-советских отношений. Иначе независимо от Германии события могли бы принять оборот, когда оба правительства будут лишены возможности восстановить германо-советскую дружбу и при подходящих условиях внести ясность в территориальные вопросы Восточной Европы. Поскольку по дипломатическим каналам дело движется медленно, Риббентроп был бы готов прибыть в Москву, чтобы лично изложить И. В. Сталину соображения фюрера»>{44}.
Посол, как известно, исполнил поручение 15 августа, а 20-го Гитлер обращается к «господину Сталину» с личным посланием, которое было передано по назначению на следующий день. «Заключение пакта о ненападении с Советским Союзом, — подчеркивал Гитлер, — означает для меня фиксацию немецкой политики на длительную перспективу»