В памяти снова возникло лицо лорда Ангшеби, когда я, пусть и не прямо предложила ему себя. В тот день я была готова сделать что угодно, лишь бы он оставил Вирашу жизнь. В светлых глазах Логвара смешались ненависть и интерес, охотничий азарт. Держу пари, какая-то его часть желала меня в качестве послушной и на все готовой пленницы. Но другая, отравленная ненавистью, желала мести и оказалась куда сильнее.
— Ваш отец был моим другом, миледи, — вздохнул Ульрик. — Видят боги, я горько оплакал его смерть. Но Логвар имел право на месть. Его дом едва не пал после нападения Колтонов. Простите, Лирис, но это правда.
Я не хотела слушать его, не хотела верить в то, что он говорит. Все эти четыре года я корила себя за легкомыслие и невнимание. Быть может, был шанс отговорить отца выступать против Ангшеби? Я отказывалась верить в то, что отец получил по заслугам. Почему Логвар сам лично потребовал отдать приказ на казни? Почему король позволил ему свершить правосудие? Быть может я бы ненавидела лорда Ангшеби чуть меньше, если бы не его легкий кивок палачу.
— Я не могу этого сделать, Ульрик. Не могу согласиться. Логвар убил моего отца. Представь, что он сделает со мной. Я боюсь его.
— Он бы мог сделать с вами что угодно уже сотню раз, — старик оказался неумолим. — Я не слишком много знаю о Логваре, но за ним не тянется репутация жестокого тирана, Лирис. Он бы мог взять вас еще в тот день, когда взял крепость, и в любой день после. Подумайте об этом, миледи, и не спешите с ответом.
Старик поднялся с кресла и собрался уходить, но у самой двери обернулся.
— Если вы надеется, что сумеете выйти за лорда Хитвиля, то зря. Его отец не допустит такого брака.
Ульрик ушел, а я, переварив его слова, медленно взяла в руки перо и начала писать ответ. Не зная, как поступить, я просила Логвара дать мне время на раздумье.
Северная весна приходит медленно. Она не спешит радовать теплом и приканчивать последние белые пятна снега, залегшие в прохладной тени. В наших края весна ждет особого приглашения и появится только тогда, когда солнце решится греть особенно жарко, а тонкие сочные стебельки травы начнут пробиваться к свету и теплу.
Я присела на ствол поваленного в прошлом году дерева. Старое и кряжистое, оно простояло тут не один десяток лет. Еще мой отец говорил, что в детстве залезал на него ветви и оттуда смотрел на тракт, уходящий в земли восточных лордов. Кора на стволе истрескалась от зимних морозов и была объедена зайцами. В этом году ушастых развелось немерено и охотники приносили зайчатину в крепость почти каждый день.