— Садись, поехали дальше.
— Вы что? Ждали меня? — спрашиваю. — Зачем?
— Много времени у меня, — улыбается он. — И давно не подрабатывал водилой.
— Но мне нечем Вам заплатить. У меня только на метро хватит.
— Хорошая шутка. Садись, Милана. Я довезу быстрее и дешевле, чем метро.
Он улыбается очень открыто. К тому же по дороге в больницу он не доставал меня расспросами и мне очень хочется побыстрее попасть домой.
Поэтому сажусь опять на заднее сиденье и говорю адрес.
Практически всю дорогу Ренат обсуждает что-то по телефону, изредка бросая на меня взгляд в зеркало заднего вида.
Когда мы подъезжаем к моему дому, Ренат поворачивается и говорит:
— Приехали!
— Спасибо.
— Передать что-нибудь Дамиру? — он смотрит на меня из-под темных очков.
У меня внутри сразу же все съеживается от одного упоминания этого имени. И память предательски выбрасывает перед глазами картины последних дней.
Хватаюсь за ручку двери.
— Нет! — чуть ли не кричу и пулей выскакиваю из машины.
Забегаю в подъезд и спиной прислоняюсь к холодной стене. Кажется, что каждый удар сердца проникает в свежую штукатурку и разносится по этажам.
Чтобы хоть как-то успокоиться, поднимаюсь домой по лестнице, а не на лифте. Перед дверью встаю и перевожу дыхание. Шарю в сумке, но ключей нет. Неужели забыла? Звоню. Тишина. Ещё раз. А вдруг что-то случилось с отцом.
Начинаю колотить руками в дверь и мне, наконец, открывают.
Стас. После того, что видела, он — последний, с кем я хотела бы встретиться.
— Милана! Ты пришла! Ты сбежала? Что случилось? — он прижимает меня к себе.
Отталкиваю его.
— Где папа? — спрашиваю сухо.
— Он там. На кухне. Милана, нам надо поговорить.
— Не сейчас, Стас, — отстраняю его и иду на кухню.
Там за столом, опустив голову, сидит отец. По всей видимости, они со Стасом пили. На столе почти пустая бутылка виски, стаканы и скудная закуска.
Отец поднимает голову, видит меня и пытается подняться, но не в силах справиться с опьянением, падает снова на стул.
— Миланочка, — шепчет, — доченька.
Подбегаю и обнимаю его.
— Все хорошо, пап, все хорошо.
Мы обязательно поговорим с ним. Но не сейчас. У меня много вопросов. Но, чтобы получить на них ответы, папе надо протрезветь.
— Ты дома, — папа целует мои руки. — Миланочка. У мамы все хорошо.
— Я знаю, пап. Я была у нее. Пойдем, я уложу тебя в кровать.
Помогаю ему подняться и веду в спальню.
Укладываю в постель и целую в лоб. Уже собираюсь уйти, как отец берет меня за руку, целует ее и просит:
— Прости меня, Миланочка. За все прости.
— Ну, что ты, папа. Все будет хорошо. Отдыхай. Потом поговорим.