Но меня было не остановить одним лишь грозным взглядом, пусть и королевским.
— Алистер хотел как лучше! Я слышала тогда, в комнате, как вы приказали от меня избавиться, поэтому просила Алистера вывести меня из леса до вашего возвращения! Но он побоялся, что рана даст о себе знать.
— Я должен тебя пожалеть? — высокомерно процедил король.
— Да не нужна мне ваша жалость! — выкрикнула я. — Но и ненависти я не заслужила! А тем более ее не заслужил Алистер, которому совесть и призвание предписывает помогать любому, кто нуждается в помощи, независимо от того, насколько остры его уши!
Закончив свою речь, я уставилась на короля, выискивая на его лице хоть какой-то ответный отклик.
— Это все? — сухо спросил он, нахмурившись еще сильнее, хотя мне казалось, что сделать более грозное выражение лица просто невозможно.
— Пообещайте, что не накажете Алистера!
— Ты не можешь у меня ничего просить.
— Вы ведь король? — настойчиво спросила я и, не дождавшись никакой реакции, быстро продолжила: — Любой может обратиться с просьбой к королю! И если он достаточно мудр, чтобы прислушаться к доводам
— Я правитель лесных эльфов, — резко перебил меня Элрик, — ты не имеешь отношения к моим подданным. Тебе здесь не место! А теперь прочь с моей дороги!
Резко стряхнув мою руку, Элрик своим скользящим шагом двинулся дальше по галерее.
— Я знаю, почему вы ненавидите смертных, — твердо сказала я ему вслед. — И то, что произошло сотни лет назад, здесь ни при чем.
Король остановился и резко развернулся. Серебряный плащ обвился вокруг его длинных мускулистых ног. Медленно, словно крадучись, он подошел ко мне и приподнял указательным пальцем мой подбородок. Меня обдало запахом мяты, как тогда, в комнате, когда я притворялась спящей. Будь я посообразительней, наверное, испугалась бы свирепого вида Элрика, но в голове засела лишь одна мысль: я должна помочь Алистеру избежать наказания, ведь он был так добр ко мне. А со смерти родителей я не встречала никого по-настоящему доброго. Поэтому я бесстрашно заглянула в холодные глаза Элрика. Хорошо, скажу откровенно, на самом деле я отчаянно трусила, вот только показывать свой страх надменному владыке эльфов не собиралась.
— Поведай же мне, смертная, может, тебе известно больше.
Тон короля не оставлял сомнений в том, что никакие мои слова не пробьют его ледяное упрямство, но я соскребла остатки своей храбрости и тихо ответила:
— Вы ненавидите нас за то, что мы смертны. Наши жизни коротки, и мы это понимаем, поэтому и проживаем их так, словно у нас есть только сегодня. А ваши жизни долги, но пусты.