— И… — Она снова начинает заикаться, но берет себя в руки и на этот раз уже без моей помощи. — Я сказала, что мы познакомились на свадьбе. И ей это не понравилось.
— «Мы» случились слишком быстро?
— Вроде того, — натянуто улыбается писательница.
Мне ее родители не показались такими поборниками морали, особенно после того, как Очкарик сама рассказывала об утренних подколках мамы в адрес нашего ночного «душа». Но у меня слишком мало исходных данных, чтобы не доверять ее словам.
— И теперь малышку не отпускают жить к циничному мужику?
Если она скажет «нет», я ведь расстроюсь.
Блядь, а ведь реально расстроюсь. Даже разозлюсь. Ругаться точно буду.
Потому что успел настроиться на мысль, что дома меня будут встречать виляющим от счастья хвостиком, улыбкой и веснушками, и, хвастливо задрав нос, рассказывать, что сделала за день, к чему приложила свой женский взгляд и руки.
— Я… Я… — Она выдыхает, собирается с силами и выдает: — Я не собираюсь спрашивать их разрешения. И если ты не раздумал… Забери меня отсюда, мой мужчина в погонах. Забери себе.
Не хотелось бы начинать отношения конфликтом с родителями, но взгляд Очкарика многозначительно говорит, что либо мы сделаем это вот так, молча и по-своему, либо хрен мне, а не Счастливый хвостик и комфортные вечера с замороченной писательницей.
— Тебе здесь долго лежать?
— Я могу и в окно, — заявляет она с самым серьезным видом.
— У тебя сотрясение, блядь, какое окно?! — охреневаю я, ни на секунду не сомневаясь, что так и сделает.
— Не кричи на меня, — тихо просит Очкарик, прижимаясь щекой к моей щеке. — Мне страшно, когда кричат.
— Прости, малыш, издержки общения с дурами. — Когда не прав — у меня не отсохнет язык это признать. — Но в окно ты не полезешь.
— Антон, иначе меня тебе не отдадут. И я совсем не драматизирую.
Значит, не так уж я не прав, предполагая, что она снова что-то недоговаривает.
— Рядом с тобой и без запаха лекарств мне точно будет лучше, чем в этом изоляторе.
Все же в ней есть стержень. Вот как сейчас — прорезалось и упрямство, и крепкие нотки, и желание переть до конца. Видимо, не один я представил, что вдвоем нам будет пизже, чем каждому в своем углу.
— Хорошо, малыш, придется тебя украсить.
Йени счастливо сияет.
Даже когда я дарил своим бывшим дорогие подарки, они не выглядели такими довольными, как эта, не получив ровным счетом ничего.
Глава тридцать пятая: Антон
Конечно, в окно мы не лезем и даже не сбегаем украдкими перебежками, как в комедийном шпионском боевике.
Я просто иду к врачу и говорю, что собираюсь забрать пациентку Воскресенскую, потому что в состоянии за ней присматривать. Он сперва делает вид, что вообще меня не слышит и не видит, так что приходится «засветить» должность и намекнуть на то, что в нашем государстве частные клиники попадают под финансовый мониторинг и прочую херню, которая твориться у них «за кадром». Не люблю так делать, но раз уж решился, то идти буду напролом и до конца. Тем более, Очкарик в трезвом уме и здравой памяти, и может написать заявление об отказе от дальнейшей госпитализации. Оказалось, даже в частных клиниках эта фигня работает, потому что никакие деньги на лечение не могут удерживать человека силой.