Он поморщился.
— Сначала выпьем,— уклонился от ответа Борис.— Успеем поговорить. Да и разговор может оказаться затяжным. Так давно не виделись.
Мы выпили. Борис вкусно облизнул сочные губы и с хрустом начал грызть яблоко. Зубы у него плотные, один к одному, как клавиши рояля. Только один клык посверкивал золотой коронкой.
— Прежде всего, скажи, как живешь? — обратился Борис.— Ничего не знаю о тебе. Ты ж не считал нужным писать мне из армии. Я думал, что ты еще на севере. Только вчера узнал — прибыл домой.
— Ну, Борька,— запротестовал я.— Ты тоже не больно баловал письмами. Вспомни-ка... Вроде только отписывался.
— Виноват, конечно, перед тобой. Но на каждое твое письмо старался ответить. Хотя, если честно, времени порой сильно недоставало. Не знаешь, наверное, что готовился к защите кандидатской. Исполнял обязанности заведующего сектором в институте. Профессорскую должность занимал. Так что извини за невольную краткость моих посланий.
— Защитил?
— Нет, но теперь уж недолго,— небрежно, словно о деле самом пустяковом, сказал Борис.— Ну, а ты? Как же ты устроил свою жизнь?
Бориса крайне удивило, что я вожу автобусы. Он сделал большие глаза и недоуменно пожал плечами.
— Не понимаю такой блажи... Тебе же учиться надо! Не могут какой-нибудь легкой халтурки на заводе устроить? Надежда ведь могла бы взять тебя, например, младшим научным сотрудником? Это так просто для нее. Кое-какое техническое образование у тебя есть. От младшего научного сотрудника многого не требуется. Любой десятиклассник запросто справится.
Его слова о легкой халтурке на заводе меня слегка покоробили. Не стоило брату так говорить.
— Не собираюсь в науку, Борис,— бросил я.
— При чем тут наука, дурень? — Он даже снисходительно рассмеялся.— Наука! Скажет же... Тебе надо жить. Просто по-человечески жить. После службы в армии, да еще в таких тяжелых северных условиях, ты имеешь полное право на приличный прожиточный минимум. Разве не так? Ну, потерпи... Вот осмотрюсь у вас и подберу для тебя подходящее местечко,— уверенно пообещал Борис и сочувственно похлопал меня по плечу.
Он прошелся легким шагом по комнате, налил еще по рюмке коньяку, развалился на диване, закинув, нога на ногу, и покачал головой.
— Утром прошелся по Крутогорску. Каким провинциальным был, таким и остался. Ничуть с тех пор не изменился, хотя и настроили новые дома.
— Заводской город, рабочий. Столицей он никогда и не станет,— подтвердил я очевидную истину.
— Верно,— подхватил мои слова Борис.— Столицей он никогда не станет. Надежда этого не понимала и продолжает, к несчастью, не понимать. Ты знаешь основу наших разногласий? — Я кивнул, хотя подозревал, что мне известна самая малость. — Давно убеждал Надю, что здесь нам с ней никогда не пробиться, толку от наших усилий не будет. Наукой по-настоящему можно заниматься только там, где есть для этого возможности.— Он показал в какую-то неопределенную даль. Это могло означать западное направление — Москву. — Я хочу убедить Надю переехать ко мне. Пора нам, наконец, быть вместе. У нас вырос сын. Так дальше нельзя.