Событие тридцать восьмое
Река Яик была мало на Волгу похожа. Волга вся, особенно после Царицына, разделена на несколько рукавов, а до Царицына, да и после тоже, из одних мелей состоит. Яик почти сразу после Гурьева становился полноводной, глубокой и широкой рекой. Гурьвым никто из местных казаков городок и не называл, кто просто Яицким городком, кто Нижним Яицким городком. Князь Ноздроватый, Фёдор Васильевич, присланный Поместным приказом по просьбе Петра Дмитриевича Пожарского, чтобы возглавить эту экспедицию, в Астрахани занемог. Болезнь была, по мнению Чепкуна Разгильдеева, предлогом, чтобы дальше не плыть.
- Птичья у него болезнь-то…, - усмехался в сивые усы атаман Никифор Беспалый.
- Как птичья? – не понял Чепкун.
- Перепелиная? – пояснил казак, и, видя, что татарчонок не понимает, пустился в смех, потом всё же обсказал смысл этой немудрённой шутки, - «Перепил» князь с испугу, что в такую даль, да по морю идти. Оттого и перепелиная.
Посмеялся и Чепкун. Да и ладно. Не сильно-то и нужен им этот князь. Это пока по Волге плыли, в Казани, Симбирске, Самаре, Саратове, Царицыне, да в самой Астрахани помощь от князя Ноздроватого хоть малая, но была. Воеводы считали его за равного и на просьбицы мелкие откликались охотно. А какой прок от выпивохи в Яицком городке? Тут слово «князь» как бы и не бранное. Это Разгильдеев и на себе чувствовал. За глаза его и «инородцем» и «князьком сопливым» называли и слушаться явно не желали. Особенно дерзко вели себя подручные атамана Беспалого. На кораблях-то они своих шли, а вот на привалах, то один, то другой не упускали возможность задрать «татарчонка». Пришлось даже на одном, тоже подверженном птичьей болезни вершиловскую выучку применить. Самое интересное, что выбрал объект для вразумления княжич удачно. Не больно любим собратьями по воровскому промыслу был видно казак, посмеялись над ним, что малец того уделал и разошлись. Но больше Чепкуна никто явно не оскорблял. Впечатлились казацкими ухватками.
Кроме казаков Беспалого увязался с экспедицией и ещёодин житель Астрахани с тремя стругами. Купец Гурий Назаров с сыновьями Михаилом, Андреем и Иваном решили вместе с приличной ватажкой недавно сорвавшихся от бояр беглых обосноваться в устье Яика. Купец уж скорее и сам был татем и казаком. Ходил с ватажкой посчипать персидских и бухарских купцов, за зипунами ходил. А только стараниями Петра Дмитриевича да вновь присланного в Астрахань воеводы стало это дело не простым, вот Гурий и решил перебраться на волю. А что, рыбы в Яике не меньше чем в Волге, а бухарских купцов точно больше.