«Извини» всё же прозвучало, только говорить его пришлось магосу.
— Извини, — выдохнул он. — Прости, что взвалил это на тебя.
— Брось, я с самого начала знала, на что иду. Это был мой сознательный выбор. Если ты в чём-то и виноват, то только в том, что сейчас мне пальцы сломаешь.
Ракун торопливо разжал руку, бережно погладил кисть.
— Иногда мне кажется, что я тебя недостоин.
— А иногда — что достоин?
— А иногда — что не кажется. Как ты меня вообще терпишь?
— Я люблю тебя.
— Ну да, это многое объясняет. И, кстати, знаешь… Я тут подумал… — Магос сделал паузу, собираясь с духом. Не получилось, сердце отбивало по рёбрам что-то громкое и не слишком ритмичное. — Может, поженимся? А то работы теперь выше крыши будет, а молодожёнам внеочередной отпуск дают.
— Хорошая идея, — серьёзно кивнула Нина. — Я сейчас, правда, всё равно на больничном. Но потом на море хочу. Или в горы, с палаткой. И чтоб никого вокруг! Есть у вас какой-нибудь подходящий мир поблизости, чтобы отдохнуть без посторонних?
— То есть ты согласна?
— А ты сомневался?
— Женщина, ты невыносима!
— Но ты же как-то выносишь.
— Просто я тоже тебя люблю, — улыбнулся Ракун. И тут же мысленно обозвал себя идиотом, вспомнив о самом главном: — Как ты себя чувствуешь?
Нина ответила не сразу.
Пауза была достаточно долгой, чтобы магос начал всерьёз беспокоиться, насколько же всё плохо. Но Нина, закончив прислушиваться к себе, всё же сообщила:
— Если не шевелиться, то нормально.
— Тогда лучше не шевелись. Доктора позвать?
— Не надо пока. Давай ещё немножко вдвоём побудем. — Нина снова потянулась к волосам Ракуна, и он послушно склонил голову. — Я была права, тебе идёт.
— Что?
— А ты в зеркало смотрелся?
Ответа на этот вопрос магос не знал. Он умывался, вычищал кровь из под ногтей, и даже шею вымыл. Смотрел ли он при этом на себя? Видел ли что-то? И что вообще должен был увидеть?
— Магия Устья отрастила мне третий глаз во лбу? Или бородавками на прощанье украсила?
— Боюсь, магия здесь ни при чём. Сам смотри. — Нина ухватила Ракуна за выбившуюся из хвоста прядку и подтянула её поближе к лицу магоса.
В чёрных волосах поблёскивала седина. Много-много седины.
Совсем как у отца после смерти мамы.
— Ну… зато я теперь полосатый, как настоящий енот, — неловко улыбнулся Ракун.
— Извини. Это из-за меня всё…
— Да ладно тебе! Сама же говорила — мне идёт. Значит, всё прекрасно! А тебе сейчас главное — выздоравливать и не думать о ерунде.
— И вовсе это не ерунда! — запротестовала Нина.
— Ерунда, я сказал! А будешь спорить — вообще налысо побреюсь.
— Не надо! На лысых енотов я не подписывалась!