В это утро все пошло вкось и вкривь. Неожиданная встреча с Францем, сыном от первого брака, значительно прибавила хлопот. Ему также было жаль, что он так необдуманно и сильно ударил Кэтхен, и к тому же он сердился на Конрада. Войдя в комнату, он обнаружил, что с домашним спокойствием дела обстоят не слишком хорошо. Доротея не предложила ему, как обычно, кофе, и не пожелала хорошего аппетита, она не удостоила его ни малейшим взглядом, а это было плохим предзнаменованием. Она не обратила внимания и на то, что Ханс Штеффен, закончив завтракать, тяжело вздыхая, потянулся за своей трубкой, не взглянула и тогда, когда трубка выскользнула из рук и, упав на пол, разбилась на кусочки. Полный негодования, трактирщик взял вторую, набил ее, поджег горящим угольком из печи и выпустил густые клубы дыма. Больше он не выпускал ее изо рта. Еще пару раз он вошел и вышел из комнаты, снова сел за стол, громко откашлялся и затем начал:
- Нет, Доротея, так дальше не пойдет, невозможно выполнять всю работу одному. Мне нужна помощь, помощь в погребе, в трактире, в хлеву - или я буду вынужден продать дом и двор. Мне уже давно за шестьдесят. Нет, если так дальше пойдет, то я умру от непосильной работы.
Здесь он ненадолго прервался, чтобы поправить свою трубку. До этого Доротея ни разу не повернулась к нему лицом, а беспрестанно смотрела из окна и кивками приветствовала проходящих мимо знакомых.
- В последнее время я часто думал, - заговорил ее муж дальше, - что мы немного поспешно отослали юношу в армию. Он был бездельником, совершенно верно, и его жена... Ну, о ней я ничего не хочу говорить. Но я считаю - не пойми меня неправильно - если бы мы еще немного потерпели, тогда мальчик арендовал бы собственное хозяйство и занимался бы всем по собственному усмотрению. Мы были бы обеспечены и могли бы прожить наши старческие годы в спокойствии. Что же касается нашего Конрада, эта умная голова внакладе не останется...
- Хочешь еще кофе?
- Да, охотно, только, Доротея, я считаю, что Франц однажды снимет солдатский мундир и...
- Вот твой кофе! - прервала его вновь фрау Доротея, не оборачиваясь к нему. Но когда они оба случайно выглянули из окна, то заметили, что по маленькому переулочку напротив базарной площади идет их сын Конрад с незнакомым молодым человеком. Лицо Ханса Штеффена побагровело, на лбу угрожающе набухли вены, а из его трубки вышли крупные кольца дыма. Расстроившись, что его беспокойство не нашло ни малейшего отклика у жены, он вновь рассердился на своего отпрыска. Почему Конрад все еще шатается по городу, когда уже давно начались занятия в школе?