При выходе из города продолжается улица, называемая «Seefeld»; в середине этой улицы, по левой стороне, находится в роде харчевни, называемой «Műllers Caffe Haus». Далее на горе есть фарфоровая фабрика, в которую Нечаев, из опасения преследований французских агентов, хотел поступить, чтобы укрыться и получить вид, ограждающий его от притязаний полиции. Имея в виду расположить на другой день жандармов, соображаясь с этой местностью, я попросил президента прислать ко мне в 12 часов майора Netzli, в распоряжении которого должны уже были быть восемь жандармов. Условившись во всем, президент и майор ушли.
В 11 часов ночи пришел ко мне Стемпковский. Я ему возобновил все обещания и спросил, можно ли, по его мнению, на другой день Нечаева арестовать. Он, хотя и признавал эту возможность, но, во избежание скандала, умолял не останавливать его в самой харчевне. Я согласился с ним и выразил мое намерение поставить только агентов на улицу, для того, чтобы более их познакомить с личностью Нечаева.
14-го августа, в 12 часов, прибыл ко мне майор Netzli. По сделанному заблаговременно распоряжению, пять жандармов должны были ждать в кофейной «Műller», а трое — по дороге, ведущей к тому месту, где жил Нечаев. Все они в лицо знали Стемпковского и должны были арестовать того, кто с ним будет ходить по улице или сидеть в кофейной. Наружность Нечаева была им описана. Если же их было бы несколько человек, то арестовать их вкупе. В 1¼ майор и я были на месте и расхаживали по побочной улице. Жандармы же расстановились по указанию.
До 2-х часов в кофейной уже сидел Стемпковский и пил кофе с двумя членами Интернационального общества Грейлихом и Реми.
В два часа входит сам Нечаев. Стемпковский оставляет стол, у которого он сидел, и уселся с Нечаевым, который потребовал стакан пива. Стол был у дверей. Несколько минут спустя старший вахмейстер, сидящий напротив, встает, проходит к Нечаеву и просит его выйти на минуту, потому что имеет передать ему несколько слов. Как только Нечаев успел выйти из двери, остальные жандармы бросились за ним, а вахмейстер металлической цепью скрутил ему руку.
Нечаев начал кричать и звать себе на помощь Стемпковского. Тот вылетел из кофейной и хотел его защищать, надев на руку так называемый железный «coup de poing». Два сидящие там члены Интернационала стали его уговаривать не принимать защиты человека, недостойного сочувствия, а один из жандармов сказал ему: «Неrr Stempkovski, seien sie ruhig» («Г-н Стемпковский, успокойтесь!»). Между тем Нечаева уводили.
В карманах его нашли шестиствольный отличный большой револьвер (все стволы заряжены), два старых бумажника, в коих записано много имен высших сановников Российской империи, два письма — одно на французском, другое на русском языке (ответ на сие последнее письмо просят Нечаева дать чрез посредство редакции «Биржевых Ведомостей»), пять экземпляров новой революционной программы на польском языке и четыре конверта с адресами на имя: 1) Неrren Andreewitch, 2) Herren Stojanowitch, pour remettre à M-r Etienne, 3) Herren Ewassanin и 4) M-me Stern. Трое из имен сербские, все же конверты адресованы в Цюрих. Кроме того найдено несколько записок, между прочими одна на имя M-lle Herzen à Paris, и, наконец, старый кожаный кошелек, где было 1 фр. 40 сент., и старый же средней величины складной ножик. Жандармы увели Нечаева без сопротивления с его стороны на городскую гауптвахту.