Пришла чуть раньше, боялась, что пропущу. Точное время парень мне не назвал, только неопределенное "сразу после обеда".
Сначала я услышала скрип снега, повернула голову — Питер шел, сунув руки в карманы куртки — в груди что-то снова екнуло.
— Долго тут торчишь? — он приблизился почти вплотную, огляделся по сторонам.
— С час где-то. Пошли отсюда.
Мы направились по плохо чищенной от снега дороге в сторону остановки. Я смотрела на него искоса, осторожно, а он будто бы изменился в лучшую сторону. Прямая спина, чуть сведённые брови, сосредоточенное и вместе с тем простое выражение лица.
— И что это было? Там? — наконец спросила я, выбрасывая очередной остаток от сигареты.
— Я выбил стекло, что бы тебя поцеловать.
— Звучит просто, — по губам поползла усмешка, — Зачем?
— А тебе не понравилось?
Хороший вопрос, заставивший мены покраснеть. То, что случилось месяц назад было самым безумным и прекрасным из всего, кажется, что происходило со мной за всю жизнь.
— Понравилось.
— Вот и все, — Питер улыбнулся, взяв меня за руку, — Претензии еще есть?
Я покачала головой. Наглый. Люблю наглых.
Знаю, все это звучит скомкано, но я предупреждала что рассказчик из меня так себе. Поэтому не жалуйся, а слушай дальше.
Пит узнал о Джеффе сразу, как зашел домой. Шумно сглотнул, на заднем дворе выпустил пару обойм из пистолета в стену методичными выстрелами в одну точку, хорошенько отпинал пустые коробки и ящики, потом пошел искать Стива.
Их не было еще два дня — я места себе не находила, срываясь на персонал и что б хоть как-то себя отвлечь взяла себе смены, пока они не вернулись. После всего этого у меня какой-то бзик включился на долгое отсутствие кого-либо из своих. А искать этих двоих было бесполезно — если они захотели что бы их никто не нашел, то так и будет, пока те не решат вернутся. Панку крепко досталось когда он вернулся, Стива я трогать не стала — на него итак смотреть тошно было в последнее время. Он сильно похудел — сильные, накаченные руки исчезли, сейчас их скорее можно было назвать "жилистыми", он как будто стал ниже, то ли начал горбится, да и скулы стали более видны. Он побрился налысо и теперь его можно было вполне принять за скинхеда, учитывая его любовь к подтяжкам. И вообще стал похож на Сфинкса, персонажа книги "Серый дом", то ли русской, то ли украинской писательницы. Хрен их там разбери.
На деревьях распускались почки, из них лезли зеленые листья, постепенно Лондон из серого и унылого превращался в другой — теплый, уютный. Весна всегда пьянит. толкает к новым начинаниям и любви. Нахер судьбу мне послать все же не удалось — я смотрела на него влюбленными глазами и смеялась, утыкаясь Питу в грудь. И каждый раз отпускало. И каждый раз все сразу вставало на свои места, когда он мягко брал меня за щеки и целовал. Что-то каждый раз взрывалось, когда он бросал меня на кровать, нависая сверху и покусывая за шею, стаскивал одежду. И я забывала. Забывала обо всем, что грызло изнутри и снаружи, забывала, почему у меня часто ноет поясница, если слишком долго стоять. Забывала о том, как много имен написано на той стене и что среди них есть те, которых вспоминаешь с кривой улыбкой и комом в горле.