Далее Локк переходит к вопросу, всё ли мы знаем из опыта, и отвечает на этот вопрос положительно. Он говорит, что, казалось бы, есть вещи, которые мы не можем знать не из какого опыта, скажем, закон тождества: сколько бы мы ни наблюдали тождественных вещей, мы никогда не заметим их тождества, если у нас нет предварительного представления о тождестве. Но на это Локк отвечает, что тождество когда-то было открыто нашим разумом, а значит, когда-то его в разуме не было. Не так важно при этом, как именно оно было открыто разумом, тем ли, что разум заметил свою неизменность или неизменность и постоянство каких-то явлений вне разума, важно, что этой идеи в нем первоначально не было. Локк обозначал начальное состояние разума выражением «чистая доска» (tabula rasa).
Хотя, конечно, «сенсуализм» Локка, его учение о том, что чувственные впечатления всегда предшествуют интеллектуальным операциям, выглядит наивно с точки зрения современной нам философии, его великим открытием было открытие разума не просто как одной из способностей ума-интеллекта, способности различать вещи и различать понятия, как думали до него, а разума как самостоятельного начала в человеке, позволяющего формулировать сами данные о нашем опыте, иначе говоря, смотреть на наш опыт со стороны, и тем самым уже открывать возможность нашему сознанию состояться как сознание опыта, сознание, обращенное на что-то, а не просто мгновенное осознание себя, как у Декарта. Поэтому не будь Локка, не было бы ни Юма, ни Канта.
Также Локк в «Двух трактатах о правлении» впервые ввел разделение властей на законодательную, исполнительную и судебную, рассуждая примерно так. Государство для поддержания порядка должно наказывать тех, кто этот порядок нарушает, но для этого нужно сначала установить меру наказания, чтобы все знали, за что и как наказывают, и впредь не совершали преступлений. Так возникает законодательная власть. Но люди все равно нарушают законы, потому что они считают, что могут нарушить порядок так, что этого никто не успеет заметить, скажем, что кражу не сразу раскроют или вообще не раскроют. Тогда нужна исполнительная власть, показывающая, что любое нарушение системы сразу же влечет за собой реакцию: люди наблюдают, скажем, за целостью замков, а значит, начинают раскрывать кражу вне зависимости от того, заметил ли хозяин, что его ограбили. Далее самое интересное: требуется, чтобы люди, наблюдающие за замками, сами не крали. И тут действует судебная власть, которая может по любому иску начать судебный процесс. Судебная власть мыслилась Локком чем-то вроде армии, как армия захватывает город и врывается в дома, так и судебная власть следит, чтобы сами судьи и полицейские не были ворами.