В конце октября дед Осташа приехал из города с ярмарки и привез газету. В ней писалось, что Временное правительство низвергнуто, что войне конец. Есть там декрет о мире, а власть принадлежит отныне народу, а земля – крестьянам. Дед тыкал пальцем в заглавные буквы, кипятился, объяснял, но читать никто не умел. Тогда побежали за Марко.
Пришел Марко, почему-то сияющий, и рассказал, что отец тоже был в городе и приехал не в духе. Грозился он перестегать всех голодранцев и привез от брата бабушку с дедушкой, которые были еле живы. А лет пять назад Проня сам запряг лошадь, стащил с печи немощного своего отца, турнул следом подслеповатую мать и увез их в Пермь брату, приговаривая: «Хватит вас в доме держать. Кормил десять лет. Пусть сейчас брательник покормит». Старик плакал и просился, что милостыню будет собирать, но хочет умереть на своей печи. Но Проня не слушал его мольбы, силой затолкнул отца и мать в сани, набросил на двоих один тулуп и по морозу увез в город, хотя дорога не ближняя: день езды. А зачем сейчас привез, не знал Марко.
Парень поделился своей радостью. Тятька на масленицу женит его, и разрешил взять в жены Улю. А раньше-то он и слушать его не хотел. Марко четко прочитал, что было написано в газете, и долго еще сам объяснял, повторяя слова Лазаря о новой жизни, за которую борется товарищ Ленин. На рождество облетела деревню новость. Бабка Анисья ездила в город и привезла большой портрет бородатого человека, показывала всем, утверждала: это Ленин. Она вытащила из рамки царя Николашку и вставила новый портрет, а иконы завесила полотенцем. На другой день появился Лазарь в кожанке, с винтовкой за спиной. Мужики желали похвастаться и повели Лазаря к Анисье в избу смотреть портрет Ленина. Лазарь сказал, что это портрет не Ленина, а Плеханова, который для революции тоже много сделал, хотя по некоторым вопросам он с Лениным не согласен. «Но портрета снимать не надо, – ответил Лазарь, увидев, как нахмурились мужики. – Это наш российский первый марксист».
Мужики подшучивали над Анисьей и долго хохотали до слез. Было чему им радоваться. Лазарь тут же объявил:
– Дождались, мужики, своего дня! Я уполномочен губернским советом провести в нашей волости распределение земли и назначен председателем земельной комиссии.
Бабы почему-то от радости заголосили. Мужики, смотря на баб, не одергивали их. Пусть, мол, на радостях выревутся. Тут всех забило нетерпенье. И сгоряча, повыскакивав из изб, бросились по глубокому снегу делить землю.
Лазарь остановил:
– Давайте, мужики, пойдем по-государственному. Раз земля наша, то и мы на ней хозяева. Сначала замеряем всю пахотную землю и луга нашего починка, а потом и поделим по едокам. Лес же делить не стоит. Это наше богатство, вон сколько его. Стена сплошная. Определим, сколько надо на душу леса, чтобы построить новый дом, сарай, амбар, клеть, загон, ну а на дрова пойдет валежник.