Но сбор отряда не получился. Пропьянствовав всю ночь, почти все солдаты спали беспробудным сном. Услышав о беде, пришел Данило. Привел обратно под уздцы лошадей, молча взял Улю на руки и понес домой, не взглянув ни на кого. Все жители деревни направились вслед за Данилой. А Марко повернул от его дома в лес.
К вечеру кое-как удалось собрать обоз. В измятой форме в картузах солдаты больше сейчас походили на мужиков, они собирались кучками и обсуждали случившееся. Потом начали молча пить, Евлампий сначала раскричался, приказал прекратить. Но увидев, что его никто не слушает, что за ночь он потерял всю власть над этими людьми, выругался и махнул рукой.
Марко вернулся ночью, когда пропели первые петухи. Солдаты спали. Двери дома были закрыты на засов, оконные ставни на задвижках. В дом Марко попасть не мог. Его осенила мысль: он раскрыл ворота и потихоньку стал выталкивать полозки. От ворот они сами катились под гору в старый овин. Марко только подправлял их. На одной повозке был пулемет. Марко снял пулемет и ящики с патронными лентами.
Когда последняя повозка с треском врезалась в остальные, Марко забежал в погреб, нашел бидон с керосином, оттащил пулемет с патронами за постройки. Полил повозки, стены овила керосином и поджег. Огонь охватил весь овин мгновенно. Сухие бревна от жары трещали, глухо рвались патроны, ухали гранаты на телегах, рвались снаряды.
Отряд проснулся. Евлампий носился вокруг с наганом в руке. Бросившиеся к овину несколько солдат тут же отскочили под градом осколков, а двое остались лежать неподвижно. Раненных осколками перевязывали санитары.
Проня, поняв чьих рук пожар, искал Марко. Но его нигде не было. Рано утром отряд нестройно двинулся в путь: кто на коне, кто пешком. На выходе из деревни, за околицей, с холмика хлестнула длинная пулеметная очередь. Несколько человек сразу упало, Евлампий схватился за левую руку, но успел дать команду:
– Ложись!
Солдаты залегли и открыли жидкий винтовочный огонь. Стреляли те, у кого винтовки оказались не на повозках. Евлампий, размахивая наганом, поднимал солдат с земли. Из всей сотни поднялось человек двадцать, остальные стали отползать под косогор, таща за собой раненых. Евлампий выстрелил двум отползающим в затылок, до хрипоты кричал:
– Назад!
Оставшихся Евлампий погнал впереди себя. Огонь стал Плотнее, и цепь редела. С каждым шагом Евлампию было все труднее и труднее. Из плеча сочилась кровь, темнело в глазах. Вдруг он почувствовал, как в животе заполыхало пламя. Евлампий покачнулся и упал. Впереди бегущие солдаты достигли лощинки, как вдруг пулемет смолк. Настала гнетущая тишина.