Главные особенности двух с половиной веков, последовавших за «героическим веком» печатной книги, таковы.
Соединение в одном человеке словолитчика, печатника, редактора, издателя и книготорговца осталось в прошлом. Время от времени функции словолитчика, печатника и редактора, издателя и книготорговца еще сочетались в одном мастере или одной фирме, но в целом профессиональная дифференциация уже наступила, и надолго. Что касается наборного и печатного цеха, то там не произошло буквально никакого технического прогресса. Новые шрифты были всего лишь усовершенствованными подражаниями тем, что созданы Жансоном, Гриффо и Гарамоном, а не новыми концепциями. Организация торговли, особенно каналов распространения, стабилизировалась и в буквальном, и в фигуральном смысле.
В то же время существенные изменения произошли в расстановке приоритетов. Издатель в том смысле, в каком мы понимаем это слово, становится центральной фигурой книгопечатной отрасли. Именно по его распоряжению выполняет работу печатник, торгует книготорговец, нередко редактирует редактор, а иногда и пишет автор. Печатник переходит под контроль издателя и даже теряет независимость как производитель собственных шрифтов. Он получает уже готовые гарнитуры от словолитчика, и вследствие этого немногие крупные шрифтолитейные предприятия приобретают огромное влияние на то, какими шрифтами пользуются печатники, причем не только у себя дома, но и – благодаря оживленной экспортной торговле – по всей Западной Европе.
На сцену выходит независимый профессиональный автор. Читающая публика значительно расширяется, и в процессе этого меняется ее характер. Издатели и авторы должны отвечать на спрос со стороны новых читателей с новыми вкусами, которые отличаются от сравнительно однородной публики из священнослужителей, ученых и утонченного дворянства, которым поставляли пищу для чтения Гутенберг, Альд, Этьенн или Кекстон. Распространение грамотности постепенно приводит к тому, что новые группы людей приобретают привычку к чтению. В частности, женщины и дети дают издателям потенциальную возможность удвоить или утроить свои тиражи. Периодическая и газетная печать становится главным средством распространения знаний среди этой новой публики.
В период с середины XVI до конца XVIII века несколько блестящих французских, голландских и английских разработчиков шрифтов и пуансонистов довели до совершенства достижения Гриффо и Гарамона. Каждый типографский шрифт, созданный Гранжоном в XVI веке, ван Дейком и Гранжаном в XVII веке, Каслоном, Баскервилем, Фурнье и Бодони в XVIII веке, являлся прекрасным и удобным и надолго оставил след в истории типографского искусства. Однако по сравнению с трудами первопроходцев первого века книгопечатания главное преимущество этих новых гарнитур состоит именно в том, что их создатели не пытались заменить общепринятый образец, созданный Альдом Мануцием, каким-либо прорывным новшеством. Правда, они ввели немало улучшений в деталях и сумели придать всем своим разнообразным гарнитурам большую последовательность; но этим они в основном обязаны усовершенствованию математической точности дизайна и технического производства пуансонов и матриц. В целом, однако, сходство, объединяющее все шрифты типа антиквы, перевешивает их различия и подчеркивает тот факт, что литературная цивилизация Запада прочно основана на едином латинском алфавите.