способствовал ее переизданию в Лондоне. Генеральная ассамблея Шотландской церкви санкционировала ее для Шотландии в 1579 году. К 1611 году вышло около 150 изданий, так что во всех грамотных английских и шотландских домах привыкли читать семейную Библию, напечатанную римским шрифтом.
Однако английские печатники еще на век дольше оставались зависимы от импорта матриц с континента, в основном из Голландии. От этого рабства Англию освободил Уильям Каслон (1692—1766), житель Вустершира. Он обосновался в Лондоне в качестве резчика шрифтов и словолитчика в 1716 году. Его первый образец шрифта (1734) сразу же прославил Каслона и навсегда поместил Англию в авангард европейской типографики.
Шрифты Каслона представляют собой (по словам Апдайка) «абсолютно английский вариант», «удобочитаемый и практичный», коя традиция через голландских шрифтовиков XVII столетия уходит к Гарамону и Гранжону в XVI век и в конце концов к Гриффо в XV. Уильям Каслон-второй стал партнером своего отца в 1742 году, и семья владела фирмой «Уильям Каслон и Сыновья» до смерти последнего потомка Каслона по мужской линии в 1873 году.
По неизвестной причине Каслон выбрал для демонстрации своих шрифтов начало первой катилинарии Цицерона, и строчка Quousque tandem, «Доколе же», еще долго использовалась для изображения образцов шрифта. Такой выбор был неудачен, ведь прописная Q очень редко встречается в английском языке, а из-за своего хвостика требует к себе особого отношения, довольно нетипичного для остальных прописных букв. Самые широкие возможности для оценки любой шрифтовой гарнитуры и в верхнем, и в нижнем регистре дает буква М/m; поэтому, по общему согласию, она и стала критерием, в соответствии с которым исследователи инкунабул распутывают загадки первых шрифтов и устанавливают их.
За Каслоном последовал Джон Баскервиль (1707—1775), величайший шрифтовик эпохи, последовавшей за периодом инкунабул. Он тоже происходит из Вустершира, но почти всю жизнь провел в Бирмингеме, который благодаря ему смог в кои-то веки войти в историю цивилизации. Стишок XIX века вот так нелицеприятно противопоставляет город и его знаменитого жителя:
When Birmingham, for riots and for crimes,
Shall meet the keen reproach of future times,
Then shall she find, amongst our honoured race,
One name to save her from entire disgrace
[21].
Подобно многим ранним печатникам, Баскервиль пришел в типографское дело из каллиграфии, которую преподавал с 1733 по 1737 год; и, подобно многим ранним печатникам, приложил свой универсальный гений к дизайну и литью шрифтов, к набору и печати, к бумаге и чернилам, а свое особое внимание – к выбору верного типа бумаги; а что касается усовершенствованных им типографских чернил, то они оказались едва ли не важнее, чем создание нового шрифта.