Развилка в экономическом развитии СССР наступила в конце 1950-х гг., когда остро встал вопрос о том, как в дальнейшем будет работать управленческий аппарат. Было две альтернативы: 1) разбухание системы министерств (совнархозов) и использование управленческой модели 1930-х гг.; 2) создание нового управленческого аппарата на основе движения в сторону реального обобществления средств производства и создания автоматизированной системы управления. Руководство КПСС выбрало первый путь, в результате чего произошло, по выражению Нуреева В. М.: «…перемещение власти-собственности “сверху вниз” в сторону менеджеров среднего и низшего звена – закономерно завершилась массовой приватизацией начала 1990-х гг.»[118]. К концу 1980-х гг. количество плановых показателей колебалось от 2,7 млрд до 3,6 млрд, из которых 2,7–3,5 млн Госплан утверждал ежегодно[119]. Усиление министерского сепаратизма со временем приводит к тому, что Госплан уже не в силах выступать в качестве проводника общегосударственного интереса. Он все чаще начинает действовать в интересах отдельных министерств, подрывая тем самым общий баланс и планомерность развития советского народнохозяйственного комплекса.
Противоречие разрешилось снятием, в ходе которого была разрушена часть производительных сил и под них были подведены новые производственные отношения. Таким образом своей гибелью Советский Союза подтвердил верность марксизма, хотя абсолютное большинство бывших апологетов «советского марксизма» постаралось побыстрее отправить учение Маркса на кладбище мертвых идеологий[120].
Важно также отметить, что переход СССР к рыночной экономик? проходил при использовании советской терминологии. Слова Ленина о социализме, как строе цивилизованных кооператоров[121], были использованы властями в ходе перестройки для продвижения новых экономических отношений. Неслучайно также, что на волне гласности в 1988 г. первым реабилитировали Н. И. Бухарина[122]. Государственные издательства начали огромными тиражами печатать его произведения, а пресса рисовала идеализированный облик «любимца партии». Выдвижение на первый план Бухарина, Рыкова и других деятелей «правой оппозиции» отвечало целям советской номенклатуры и части общества – осуществить правый поворот. Парадоксально, но отрицание основных принципов «реального социализма» шло на основе активного использования советских культурных норм и исторических мифов. О реальном процессе, скрывающимся за «социалистическими лозунгами», хорошо высказался писатель Ю. Дубов: «Словесная шелуха довольно плотно камуфлировала тот факт, что все ростки якобы рыночной и чуть ли не капиталистической экономики на деле обозначали беспрецедентный по массовости и напору прорыв нижних и средних слоев чиновничества к наглому и бесконтрольному набиванию карманов. “Цивилизованные кооператоры”… были не более чем потемкинским фасадом, за которым осуществлялась гигантская, невиданная в истории перекачка всего, что представляло хоть какую-то ценность, в лапы номенклатуры, ошалевшей от открывшихся возможностей»