— В полку нехватка людей. Когда придем, отцы-командиры будут стараться растащить по разным командам. Я должен знать, кто вы такие есть. Кто справный солдат, а кто лодырь. Кто ловкий, а кто пень трухлявый. Кому в мундире на параде блистать, а кому в инженерной команде по колено в воде заживо гнить. Поэтому слушай мою команду… — я окинул кучкующихся монастырских бешеным взглядом, набрал воздух в легкие и гаркнул: — В колонну по два становись, перед санями по дороге легко бегом — марш!
Нет, братцы-кролики, не когда-нибудь потом, а вот прямо сейчас. Подталкиваю тростью первого, второго… Замечаю, что с другой стороны мне помогает Ерема. Хватает монастырских за шкирку и чуть ли не швыряет одного за одним на колею дороги.
— Пошел, пошел! Команда была — бегом марш!
Зашевелились, смотри-ка. Побежали. Тяжело, вразвалочку, но началась движуха. Да и мой шестак вон, вслед за Еремой ускоряет их в нужном направлении.
Дерзкий, который прохватился тростью, последний из всех монастырских не побежал. Спорить взялся:
— А зачем бежать-то, капральчик? Ну хочешь пороть — здесь пори!
Бросаю шпагу и мушкет в сани к Карпычу. Поверх кидаю тулуп. Расстегиваю и снимаю кафтан, оставшись лишь в ярко-красном камзоле и панталонах. Киваю Степану — пригляди, мол. Поворачиваюсь к дерзкому:
— Твои люди там, дядя, — и показываю рукой на бегущих монастырских. — Присоединяйся.
И резко, с криком и ударом трости:
— Бегом!
Под шапкой полыхнули огнем глаза, но… сдвинулся. Бежит. Ну и я рядышком, как пастуший пес. Двигаюсь легко, с шутками да прибаутками.
— Давайте, смутное народонаселение, покажите свою физподготовку! Бегом, бегом, православные! Не останавливаться!
Эх, как бы сейчас пригодился бы Сашка! Эта заноза страсть как охоч до вот такого — гонять кого-нибудь!
Мои парни расселись по саням, только Ерема, слегка прихрамывая, бежит рядом со мной. Уже переоделся в мундир, что мы с собой привезли. Как застегнул на все пуговицы свой красный камзол — так у него даже осанка поменялась. Вот еще только что был изможденный заморыш со впалыми щеками и торчащими ключицами под тощей шеей — а вдруг гляди-ка, он уже поджарый боец с сухим хищным лицом.
— Ну что, Фома? Вот оно как обернулось все! — зло крикнул он одному из мужиков, что перешел было с бега на шаг.
— Команда была — легко бегом! Марш, марш! — и протянул хлыстом поперек спины.
Тот послушался, побежал, втянув голову в плечи.
И когда только Ерема успел возницу на хлыст раскулачить? Изменился он за зиму, сильно изменился. Был скромный, местами даже застенчивый…
— Дышим, дышим! Два вдоха, два выдоха, под каждый шаг! Покажите мне, какие вы солдаты! От этого зависит, быть вам гренадерами с лучшим пайком или до конца своих дней копать ямы в инженерной команде!