3
Млада дремлет на руках Чжан Цяня. Полуденная жара сморила девушку, не привыкшую к такой жаре. Сам Цянь не расслабляется ни на минуту. В отдалении слышен неясный шум: крики и топот копыт. Ханец осторожно укладывает девушку на ковер, заботливо подложив ей под голову подушку.
– Никуда не уходи, что бы ни случилось. Хорошо? – шепчет он ей на ухо.
– А что? Что случилось? – сквозь сон бормочет Млада.
– Не знаю пока… Я скоро. Жди здесь!
Окинув спящую девушку заботливым взглядом, Чжан Цянь быстрым шагом идет в сторону, где стоит пыль и слышны крики. Щурясь от яркого солнца после тенистого навеса, ханец не сразу различает причину возбуждения толпы.
На центральной площади, в кругу, где только что мерились силами на потеху публике два коренастых борца, теперь кое-как успокаивают лошадей, ворвавшихся в самое сердце Самарканда. Среди беглецов Чжан Цянь видит и «небесного скакуна» – к нему спешит целая делегация дорого одетых людей, среди которых выделяется высокий бородатый человек с белоснежном халате, окруженный охраной. Цянь видит, как народ кланяется перед человеком в халате, и решает рискнуть, пробравшись поближе и обратившись к нему по-гречески, но зоркие охранники хватают наглеца и вышвыривают его прочь. Ханец сопротивляется и громко кричит:
– Я посол из далекой страны Хань! Это собственность императора! Его нагло украли сегодня ночью. Я требую возмездия!
Люди с удивлением смотрят на странного оборванца с раскосыми глазами, который вместо поклонов кричит на всю площадь. Толпа расступается, словно Цянь прокаженный. Спитамен – а именно так зовут правителя Согдианы – замечает бунтаря и сам подходит к послу.
– Хань? Я слышал о такой стране. Но ни разу не видел ее посланников… Как твое имя и откуда знаешь греческий? Неужели и там на нем говорят?
Чжан Цянь облегченно выдыхает.
– Мое имя Чжан Цянь. Прежде чем добраться до твоего царства, я долго был в плену, где встретил человека из бактрийских земель…
Стража, обнажив мечи, застыла в напряжении. Легкий кивок владыки – и голова наглеца полетит с плеч. Так было бы с любым другим, но необычный облик этого бродяги заставляет Спитамена задуматься. Он поглаживает холеную бороду, окрашенную хной в благородный красный цвет, и молча жует губами.
– Чем ты докажешь, что жеребец твой? Откуда он у тебя?
Чжан Цянь чуть мешкает с ответом. Ему противно врать, но как объяснить на чужом языке, с трудом подбирая слова, всю череду событий, которая привела его сюда? И место сейчас неподходящее. Не будет этот надменный правитель, окруженный возбужденной толпой, долго слушать его косноязычный рассказ. Чжан Цянь решается: