Глава 12
Второе рождение Ахуры
Парфия, берега Гирканского моря
1
Греки или римляне в любой точке вселенной чувствуют себя детьми своих многочисленных и великих народов. Сыновья степей ощущают себя иначе – они как стрелы в большом колчане: живут тесно, но добычу бьют отдельно. Здесь каждый клан – что отдельный народ со своими героями, нередко и богами.
Аршакиды почитают своим тотемом медведя: «арсак» и есть медведь на сарматском многоголосье. Но даже среди медведей встречаются волки. Им не нужны сладкий мед и большие города, они не признают доспехов и предпочитают силе свою врожденную хитрость. Их называют Гью – клан головорезов и забияк, с которым боится иметь дело даже самый-главный медведь.
– А можно пленнику глоток воды? А то ведь не доеду живым! – Деметрий щурится от ярких лучей жгучего солнца, пытаясь хоть немного ослабить тугие сыромятные ремни на затекших запястьях. Воины переглядываются. Один из них – ясно, что старший, – с багровым шрамом, пересекающим всю правую сторону лица с пустой глазницей, достает кожаную флягу, открывает ее и грубо сует ему в рот: пленник делает несколько жадных глотков.
– Вот и чудно! Значит, по-гречески вы понимаете! Нескучно будет! – подытоживает утоливший жажду Деметрий. – А правда, что Гиркания – земля волков?
– Да, это правда, – отвечает одноглазый, одновременно переводя ответ спутникам. Те одобрительно кивают.
– Много волков? – всем своим видом Деметрий демонстрирует крайнюю степень заинтересованности.
– Волки – это мы. Клан Гью всегда был лучшим на поле боя! – воин бьет себя в грудь. Догадываясь, о чем речь, младшие горделиво вскидывают подбородки.
– Даа… Почему же вы всегда слушаетесь этих Суренов? – наивно спрашивает Деметрий, стараясь своим видом не выдать издевку. Исподволь грек замечает, как нервно на его слова реагируют спутники, что-то – видимо, ругательства – бормоча на своем языке.
– Их больше, – мрачно отвечает старший.
– Логично… – соглашается Деметрий. – Хм… Я так понимаю, другие по-гречески не понимают?
– Они выросли в горных деревнях, а я долго жил в столице, поэтому разговариваю, – важно отвечает одноглазый.
– А вы были в этом… Не знаю, как называется, – Деметрий делает вид, что мучительно подбирает слова, – ну, рай для воинов?
Старший мечтательно улыбается:
– Они не были. Я был. Это для лучших воинов, – он переводит вопрос своим соплеменникам. Они живо цокают языками и весело смеются. – Многие ищут смерти на поле боя, только чтобы попасть туда! – предается воспоминаниям воин.
Сирийский царь хотел бы разделить приятные моменты с гирканцем, но перед глазами стоит распятая на полу дахмы Родогуна. Когда кавалькада всадников останавливается в тени дерева отдохнуть, Деметрий начинает расставлять силки.