Улыбка сползает с лица девушки. Она пристально смотрит в глаза Чжан Цяня и жестко отвечает, чеканя каждое слово:
– Твой друг спрашивал тебя сегодня, куда мы идем и зачем, я слышала это… Ты не ответил. Я боюсь, что ты просто не знаешь. Что уж говорить обо мне… Мне нужен муж, а не любовник. Прости!
Млада встает и уходит. Цянь смотрит ей вслед, хватает кувшин вина и залпом его опустошает – вино течет по горлу и одежде ханьца. Цянь поднимается, берет у Ганя топорики и удивительно метко со злобой мечет их точно в середину мишени, вызывая гул одобрения.
– Как ты сказал – пикирующий беркут? Ха-ха! А кочевники не так уж и глупо поступили со словом «любовь». Надо было жениться на хуннке… – разгоряченный Чжан Цянь громко кричит и обнимает Ганя. – А ведь сянь-ван мне предлагал. Даа… Говоришь, девять детей… – уже, глупо улыбаясь, бормочет Чжан Цянь. Его язык все больше заплетается. – Эй, хозяин! Где ты? Еще вина мне и моему другу!
5
– Просыпайтесь! Просыпайтесь же! – Млада пытается разбудить Чжан Цяня и Ганя, громко храпящих в обнимку под столом, но мужчины не реагируют. Млада шлепает Цяня по щекам – тот открывает глаза и стонет с похмелья. – Кони! Наши кони! Их нет! – девушка едва сдерживает слезы.
Цянь вскакивает как ошпаренный, за ним и Гань. У коновязи, где они оставили животных, лишь обрезанные веревки. Цянь садится прямо на солому, хватаясь за голову, потом несколько раз сильно бьет себя по лицу.
– Вы оба спрашивали меня, куда мы идем. Я готов сказать! Эти кони принадлежат императору Поднебесной. Похитили его собственность, что карается смертью, и я готов лично стать оружием правосудия, как человек, которого когда-то отослали с важной миссией. Забыл ли я о ней? О нет! У такого дела нет срока давности! Итак! Мы найдем коней императора, потом мы разыщем «лунных людей» и вернемся на родину с их войском! Мы заставим хунну уйти на север и установим торговый путь с Парканой и Бактрией. Мы будем продавать им наш шелк, наш чай, наш фарфор и получать от них небесных коней и другие полезные для империи товары. А когда придет время, склоним эти страны в подданство Сыну Неба и распространим владения Срединной империи на десять тысяч ли. Исчерпывающе? Есть еще вопросы? – лан говорит четко, как на выступлении при министрах. Гань и Млада переглядываются.
Вдруг хунн прислушивается к шороху за перегородкой, по-кошачьи бесшумно прыгает за полог и достает из-под лавки тощего старика – хозяина постоялого двора, который начинает плакать и причитать. Старик постоянно показывает в сторону города и твердит одно слово – «Самарканд»!