Чернобыль в нашей памяти (Адерихин) - страница 30

Интервью впервые было опубликовано на портале «Клопс»

Владимир Черноокий, в 1986 году лейтенант милиции, о пяти тысячах выстрелов из пистолета ПМ, вражеских голосах и радиоактивных «Жигулях»

— В апреле 1986 года я, лейтенант милиции, преподавал в Калининградской средней школе милиции. У меня был очень модный автомобиль — «Жигули-шестёрка». Экспортный вариант, шины «Гудьир». Вот на нём-то мы с семьёй 27 апреля 1986 года и поехали отдыхать на Голубые озёра. Сыну было полгодика тогда. Вода — ещё холодная, а температура воздуха — 26 градусов. Мы остались там на несколько дней.

Владимир Черноокий на встрече с коллегами-ликвидаторами в 2017 году: За тех, кого с нами уже нет… Фото: Калининградский областной союз «Чернобыль».

Всё у нас было прекрасно с этим отдыхом. Я — бывший комсомольский работник. Это не мешало мне слушать «вражеские голоса»: «Радио Свобода», «Голос Америки» и другие… 29 апреля я тоже покрутил ручку радиоприёмника. Там говорили о радиоактивном следе, дошедшем до Норвегии. И что этот след прошёл через Калининградскую область. По радио говорили об Украине — след пошёл оттуда.

Я позвонил знакомым в Киев. Они мне сказали, что что-то происходит, они не могут сказать, что именно. И из Киева люди бегут «в разные стороны». По голосу своих знакомых я понял, что они знают, что происходит, но не могут сказать по телефону. Вот тогда-то я и понял, что происходит что-то очень серьёзное, и что. как говорится, «палец уже в одном месте…»

Весной 1987 года преподавательскому составу нашей школы милиции сказали: «Готовьтесь, скоро поедем. В Чернобыле — мародёры, надо обеспечить там порядок».

В армии, во время срочной службы, я стрелял только из автомата. Моё табельное оружие в школе милиции — пистолет Макарова. Я из него и не стрелял почти. Перед чернобыльской командировкой я каждый день в обед ходил в тир. За несколько дней сделал пять тысяч выстрелов.

Каждый, кто ехал, писал заявление с просьбой добровольно отправить его в Чернобыль. Были сотрудники, которые понимали, что всё это гораздо серьёзней, чем нам говорят. Они заявления писать отказались, и не поехали.

Когда супруга узнала, что я еду в Чернобыль на 36 дней, то она купила мне 36 пар носков, 36 трусов, столько же маек. Я должен был менять их каждый день. Вначале я думал использованное бельё сжигать, но оказалось, что их сжигать категорически нельзя, только закапывать. Мы многого не знали, из того, что можно, а что нельзя. Правильней сказать, ничего не знали.