— Не знаю, — озадаченно ответила Акери.
— В смысле, не знаешь?
— Я не знаю, нужно ли для этого родиться Ари, — терпеливо пояснила Акери. — Или достаточно стать Ари.
Наруга поняла: если они ещё немного поболтают в том же духе, она взорвётся. Эта желтоглазая немочь удивительно талантливо умела рассказывать, ни о чём не информируя. И объяснять, ничего не объяснив. Хотя иногда, как ни странно, Наруга её отлично понимала. Видать, и вправду мутирует в какую-то разновидность Ари. Хорошо бы при этом обзавестись чем-нибудь полезным: скажем, левитацией или способностью распугивать гигантские грибы.
— Лучше бы ты не смогла стать Ари, — тяжко вздохнула Акери, в очередной раз залезая в мысли, которых она не слышит.
— Почему? — устало удивилась Наруга.
— Я не хочу, чтобы ты для этого умерла.
Наруга мысленно сплюнула и закрыла глаза. Земля была на удивление тёплой — она решила спать прямо здесь, не отползая к костру.
Открыв глаза утром, она увидела над собой два свисающих сверху предмета: зелёные волосы и кончик хвоста. Волосы выглядели чистыми, только что вышедшими из-под расчёски — предмет дикой зависти всех остальных. Шерсть на хвосте была мокрой и выгвазданной в песке.
— Рада, что ты на ногах, — зевнула Наруга и хлопнула по хвосту: — Не сыпь на меня песок!
— Ты выспалась? — спросила та, кому адресовались первые слова.
Та, что схлопотала отповедь, весело хрюкнула и убрала замызганную конечность. Обе исчезли, словно и не бывало.
— Наруга, ты прикинь: ей вчера ребра переломали, а нынче она уже прыгает! — проорала от костра Бинка. — Свезло же малахольной! Чаю будешь?!
Оказалось, что все уже на ногах — одна она расслабилась от всей души. Наруга села и сладко потянулась. Бинка притащила ей дымящуюся кружку. Хотела протянуть, но вдруг застыла. Вытаращилась на неё, как на монстра, ахнула и выронила кружку.
— Что? — вдруг испугалась и Наруга.
— Твоё лицо, — просипела Бинка, тыча пальцем. — Ты чо с ним сделала?
Наруга медленно провела пальцами по лицу: всё на месте, ничего нового не выросло.
— Зеркало, — сухо потребовала она.
Бинка вытащила из внутреннего кармана куртки зеркало и молча протянула подруге. Та посмотрела на себя — ничего. Вскинула вопросительный взгляд на впечатлительную славянку.
— Чо, не видишь? — изумилась та. — Оно ж гладкое. А прежде всё в яминах было. Куда они делись?
Руки дрогнули. Наруга снова посмотрела на себя — от последствий того давнего заболевания остались одни воспоминания. Кожа была обветренной свежезагорелой и гладкой. Подошла Ракна. Посмотрела на подругу, улыбнулась и с умным видом задрала в небо палец: