Дед всегда ее хвалил за быстрое соображение и неумение теряться при худом раскладе. Вот и теперь план в башке родился сам собой. Ялька покрепче утвердилась на наличнике, примерилась, притерлась и осторожненько обернулась собой. Затем отрастила длинный острый прямой коготок и медленно просунула его меж двух половинок окна. Подцепила в щелке деревянный затвор, заученно помолившись богам, чтоб тот был не заложен, а приколот к раме. Богам ее молитва понравилась, и щеколда, слегка пристукнув, упала. Ялька прижала голову к подоконнику, дабы не мелькать во все окно. Но старуха даже не услыхала тихого шума, не подняла глаз. Видать, человечьи боги не против, чтоб оборотенке сегодня достался хотя бы один красивый камушек.
Она чуток присползла вниз, убрав башку с подоконника, подцепила коготком оконную створку и распахнула ее, мигом спрятав руку. Чутко прислушиваясь, чего там делает старуха, ловко обернулась змеей. Но не обычной, а той, что видала в книжке: с широкой мордой и вздыбленными чешуйками. Особо жутко смотрелись такие чешуйки на морде. А если ты еще и здоровей нормальных змей, так от тебя и камни шарахаться станут. Старуха, сбираясь прикрыть окно, не просто шарахнулась, а отлетела прочь пуганой курицей, едва змеища подняла морду над подоконником. Да с такими дикими воплями, что Ялька и сама напугалась.
– Черт! – голосила старуха, уносясь куда-то вглубь дома. – Щезник! Помогите! Окаянный в дому!
Ялька скоренько обернулась, спрыгнула на пол и метнулась к столу. Цапнула из сундучка три камушка и запихала в рот. Обернулась на окно – со двора донеслись крики поднятых шумом мужиков. Залязгало железо. Сторожа – досадливо подумала Ялька, сообразив, что вовсе некстати затеяла этакое дело под конец ночи. Теперь-то запросто на крыше не отлежаться. Заполошные придурки весь день – а то и всю следующую ночь – станут носиться по дому и двору в поисках чертей. Люди жутко неугомонные: как вцепятся в свой страх, так покуда кого-нибудь не укокошат, не успокоятся.
Она вылетела вслед за вопящей старухой в распахнутую дверь и огляделась. Эта горница была впятеро больше старухиной. По всем стенам крытые коврами лавки, два широких стола с кучей ниток, тряпок и прочей чепуховины. Здоровенная печь, изукрашенная узорами. Три двери. Из открытой настежь несутся приближающиеся вопли. Обратно в старухину горницу нельзя, а третья дверь заперта. Ялька задрала голову – поверху вдоль всех стен тянутся широкие полки. Там наставлено всякой всячины: расписные горшки, иноземные чеканные кувшины, ендовы, ковши, сундучки и плетеные короба от малых до великих. Она скоренько обернулась котом, прыгнула на стол, а с него на полку, выбрав местечко посвободней – чего-нибудь уронить было бы некстати. Протиснувшись на цыпках между двух кувшинов, прижалась к стене и обернулась змеей.