Накатившее на нее головокружение схлынуло, оставив после себя ощущение звона в ушах и зажатого в тиски желудка. Она снова обратила взгляд в сторону Весты, и увидела, как ее родной мир безмятежно плывет вдоль края глыбы. Удар, которого она так боялась, миновал; срикошетившие оболочки настолько смягчили столкновение двух каменных громад, что оно устроило ее телу не большую встряску, чем неистовый ответ на подачу в сквоше. Но каким бы слабым ей ни показался сам удар, ее буксир испытал лобовое столкновение с равным по массе блоком льда, и теперь, подобно шарикам в космической колыбели Ньютона, у двух тел не было иного выбора, кроме как обменяться своими состояниями движения: лед занял ее место на парковочной орбите, в то время как она сама набрала едва заметную скорость в направлении Цереры.
Камилла облегченно всхлипнула. Ей еще предстояло испытать столкновения со вспомогательными глыбами, переправлявшими импульс от все более далекой ледяной реки, но более жестких толчков можно было не ждать. Поделка Гюстава выдержала проверку.
Теперь каждый вдох был на вес золота. Камилла обратилась к контроллеру кокона и приказала ему приступить к работе.
Она расслабилась и позволила фиксаторам оттянуть свои конечности от верхней стенки, которая неожиданно потеряла прозрачность, погрузив ее в темноту. Благодаря вакуумной прослойке между ее костюмом и этим панцирем, температура внешней оболочки могла опуститься значительно ниже температуры анабиоза, а расположенная за ее спиной каменная глыба была достаточно массивной, чтобы поглотить то мизерное количество тепла, которое выделялось ее телом, и практически полностью скрыть ее тепловой след.
Когда на локте открылся венозный клапан, исходящий поток жидкости был практически неосязаем; потрясение наступило в тот момент, когда та же самая жидкость вернулась в ее тело уже будучи охлажденной. Когда она прилаживала насос, пять градусов по Цельсию не производили настолько скверного впечатления; поскольку в ее клетках не было кристаллов льда, которые могли бы разорвать их стенки изнутри, коктейль из медпрепаратов даже не нуждался в антифризе. Ее продрогшая плоть, впрочем, не понимала плюсов и минусов: Камилле просто казалось, что ей нанесли такую глубокую и острую травму, что всякая граница между внутренним пространством ее тела и внешним миром исчезла, открыв дорогу потопу из ледяной воды, захлестнувшей ее изнутри.
– Береги себя, – пробормотала она. Эти слова она слышала от своей матери, а та, в свою очередь, от своей. Камилла повторяла их, пока не онемели губы. Пять лет тому назад ей довелось лечить одного молодого любителя увеселительных угонов, костюм которого разорвался вдоль руки, из-за чего камни на поверхности Весты соприкоснулись с оголенной кожей, вызвав некроз из-за обморожения. И вот теперь она сама была пригвождена к радиатору, который мог с легкостью до капли высосать все тепло ее тела, превратив в мешок, набитый пурпурно-черным мороженым. Она лично проверила насос и препараты, но жидкость, текущая в ее венах не будет иметь никакого значения, если термостат кокона выйдет из строя и ее тело охладится до наружной температуры.